И вот пожаловал к Франсику сам бургомистр и объявил мальчику, что поручается ему от города важная служба: нужно, мол, сходить в замок Фалькенштейц и передать послание рыцарю Грозновзору. О том, что написано в этом послании, бургомистр не стал рассказывать, иначе Франсик сразу бы смекнул, что ему грозит смертельная опасность.
Конечно, все это прекрасно понимали, но рассуждали так: Франц Йозеф, дескать, сирота, без роду без племени, коли пропадёт, ну и что тут такого! Вот мы — совсем другое дело, у нас дома жены, дети малые, а бедных мальчиков сколько угодно на свете. Ну а коли понадобится помощник, стоит только кликнуть, и мигом другой вместо Франца сыщется.
Принял Франц Йозеф из рук бургомистра большой конверт, повертел его в руках да и спрашивает:
— А как быть с ответом? Надо ли ждать?
— С ответом как быть? — переспросил бургомистр. — Ответа, пожалуй, не потребуется.
— Так значит, надо только отдать письмо и можно сразу возвращаться? — спросил тогда Франсик.
— Можно! Как отдашь, так и дуй назад во все лопатки! — сказал бургомистр и с тем ушёл.
Надел Франсик башмаки на толстой подмётке, засунул в карманы два хлебца и фляжку с водой и спозаранку пустился в путь по дороге, которая вела в горы к замку Фалькенштейн. Замок виднелся высоко вверху на крутой скале, издалека он был похож на орлиное гнездо. С его башен как на ладони видны были три долины, на много миль протянувшиеся в разные стороны.
Дело было в августе, погода стояла жаркая, на безоблачном небе весело сияло солнце, и виноградные гроздья рдели в его лучах. Все подножие горы было сплошь занято виноградниками, и вначале путь Франсика лежал вверх но ступенькам, устроенным между каменных стен. На верхней ступеньке он обернулся, чтобы полюбоваться сверху на свой родной городок, озарённый солнцем. Ослепительной белизной сверкала монастырская церковь, и стрелки на башенных часах блестели так, словно были из чистого золота.
Но вот виноградники остались позади, дальше начинались горы. Сначала шли луга. Сено было уже убрано, и на покосе мальчику никто не повстречался. Миновав луг, он очутился на опушке каштанового леса. Отсюда все предметы в долине казались совсем маленькими. Домики, сараи и даже церкви — все было такое крошечное, что можно было подумать, будто это игрушки, разбросанные по зеленому ковру. Солнце палило все горячей, и мальчик скинул курточку. Тропинка все круче взбиралась в гору. Франсик взмок от жары, и ему захотелось пить. Тогда он присел под скалой, в тенёчке, и достал из кармана фляжку.
Утолив жажду, мальчик решил отдохнуть. Он растянулся на траве и, напевая песенку, стал помахивать сломанным по дороге прутиком. Вдруг в зарослях папоротника послышался какой-то шорох: глянул мальчик и видит, что сверху к нему спускается юркая ящерка. Сверкнув на солнышке гибким тельцем, ящерка замерла, уставясь на Франсика блестящими глазками.
— Какая хорошенькая была песенка! — сказала ящерица. — Спой, пожалуйста, ещё разок! Я просто без памяти люблю музыку.
— Изволь, если тебе угодно! — ответил Франц и снова спел свою песенку. А руку с прутиком спрятал от ящерицы за спиной.
Ящерка слушала песенку затаив дыхание, а когда мальчик кончил, сказала:
— Знаешь, Франсик! Сдаётся мне, что-то у тебя на уме! Твои чёрные глаза так и брызжут лукавством! Неужели ты исподтишка замышляешь что-то нехорошее?
— А я и сам ещё не знаю! — отвечал ей Франсик, взмахивая прутиком. — Только руки у меня так и чешутся хлестнуть тебя прутиком! Вот будет весело посмотреть, как он тебя напополам рассечёт!
— Ишь, что ему вздумалось! — сказала ящерка, подбирая под себя хвостик. — А по-моему, в этом нет ничего весёлого, мне куда приятнее быть живой и нежиться на солнышке.
Насмешила Франца ящерка, хохочет он, а сам знай себе, вжик-вжик, прутиком по траве сечёт.
— Знаешь что, Франсик! — говорит ему ящерка. — Жизнь у меня такая коротенькая. Уж ты не обижай меня, отпусти подобру-поздорову. Ты не пожалеешь — я ещё сослужу тебе хорошую службу.
— Какую же ты, малявка этакая, можешь мне службу сослужить? — удивился Франсик, выпрямляясь во весь рост. — Ладно уж! Коли ты так вежливо просишь, я тебя не трону. Хочешь, побежим наперегонки и посмотрим, кто из нас первым доберётся до Фалькенштейна!
— Я буду первая, вот увидишь! — прошептала ящерка и юрк в траву. — Прощай, Франц, и знай, что я тебя не забуду.
С этими словами ящерка скрылась из глаз, а Франц пошёл дальше своей дорогой.
Читать дальше