Георгий Полонский: Медовый месяц Золушки

Золушка стала припоминать:

- Сначала была толпа… горожане на площади. Потом - все больше девушки, кругом девушки… 18 900… или сколько их было там? Они узнали меня - и мне бы живой не выбраться, но тут ударили погребальные колокола (типун мне на язык). Толпа напирает… мне не хватает сил протолкаться… И видно твое лицо - ты на возвышении на каком- то. Лицо у тебя жутко красивое было! Но бледное… и, знаешь, совсем чужое. Ты вообще весь был как статуя! И чем ближе я к тебе, тем труднее: не пускают передние! И вдруг один в полумаске тихонько так говорит: "Ну вот, детка, ты и поиграла в принцессу…"

Тут она подала мужу лист сиреневой бумаги, - он лежал, по ее словам, на ковре у их кровати, именно с ее стороны. Лариэль опасливо взял эту страничку. Неизвестные обращались к его жене, выводя все буквы как заглавные и печатные. Времени им было не жаль, они добивались, чтобы почерка не было никакого… Лариэль начал было читать вслух, но потом стало мерзко, и остаток текста он пробежал глазами:

"Вот, детка, ты и поиграла в принцессу. Может, и не наигралась еще, а пора кончать. Какая из тебя принцесса, сама посуди? Лакеи - и те улыбаются, на тебя глядя, а на государственных людей ты действуешь, как лимон без сахара. Принц и сам это понимает уже,только сознаться не может: папашина мягкотелость мешает да благородство, вычитанное из книжек. Помоги, детка, верни ему венчальное колечко вместе с его клятвами верности. На любовь не надейся, не стегай мертвую лошадь. Девочка ты сообразительная, не станешь дожидаться яда или кинжала или серной кислоты - не надо этого, фу! Сделай, милая, так, чтобы не пришлось оплакивать твою нежную цветущую молодость. Твои доброжелатели".

Вот тут принц Лариэль рассвирепел! Особенно взбесили его некоторые выражения - например, "благородство, вычитанное из книжек"… "на любовь не надейся, не стегай мертвую лошадь"… Негодяям казалось, что в его душе - они как у себя дома!

В общем, если пять минут тому назад трясло принцессу, то теперь знобило его. Он спросил, кривя рот: ну,теперь ты видишь, в каком змеюшнике оказалась? И получил ответ: для нее главное, что она оказалась с ним ! Теперь дело оборачивалось так, будто Золушка утешает его! Их любовь - никакая не мертвая лошадь, она живее всех этих "доброжелателей", ей вполне по силам унести двух любящих туда, где злодеи нипочем их не достанут!

Лариэлю не передавалась почему-то такая ее жизнерадостная вера. Уходить, уезжать отсюда? Куда ? В один из воздушных замков? В райский шалаш на двоих?… Со слов отца Лариэль знал, что у Золушки прямо-таки талант - прелестно рассказывать сказки… Так чем отвечать на письмецо, которое держал он в руках? Сказочкой о бессмертной любви? Возвышенным стихотворением?

- Скажи: ведь они все врут про тебя?… Или кое в чем нет? - услышал Лариэль ее вопрос, заданный очень осторожно. И отвечал, усевшись на подлокотник кресла, как в седло:

- Про меня - врут, да. А про тебя? Вот представь: не пишут тебе все это, а в глаза говорят… Как бы ты им ответила?

- Никак… Зачем я стану им отвечать? Или я должна нравиться негодяям?

Нельзя было не отметить: гордо сказано… просто по- королевски. А все-таки, считал принц, стоит полюбопытствовать: что имеют в виду канальи-"доброжелатели"? Как она выглядит, если смотреть их глазами ? - И Лариэль нагнулся за "шпаргалкой" барона- карлика, валявшейся под столом, достал ее и разгладил.

- Гляди-ка… третьего дня тебя видели на птичьем дворе: ни свет ни заря тебе понадобилось собирать яйца из-под наседок! Зачем это? Может, птичниц наших уволить - принцесса сама с их работой справится?

Теперь дальше… Ты знаешь, я стою за хорошее, приветливое обращение с прислугой, люблю пошутить с ней и прочее. Но если не пересаливать! Говорят, ты просто-напросто подружилась со служанкой по имени Люси! Извини, но это странно и раздражает придворных…

И еще. Тетка Гортензия заглянула на урок, который тебе давали, и в ужасе увидела, что ты и твой учитель грызете семечки! Что это за урок был? Игры на арфе?

- Нет. Придворного этикета урок, - сказала Золушка, страдая от своих ошибок, но все еще не считая их такими уж грубыми. - А в чем дело? Тыквенные семечки, каленые… Учитель щелкал и нахваливал!

Принц вздохнул и продолжал: ее самоотверженный уход за папой, разумеется, ничего, кроме благодарности, вызвать не может. Но палку перегнуть и в милосердии можно. Кое-кто говорит, что она уже чуть ли не клистиры ему ставит!

- Пока нет, нужды не было, - спокойно отвечала Золушка (только потухшим каким-то голосом). - А если понадобится - почему бы и не сделать, ничего тут смешного нет: старички, когда болеют, - те же дети беспомощные.