Якоб Гримм - Бабушка Вьюга

Были у вдовы две дочки: одна красивая да работящая, а другая некрасивая и ленивая, но вдова её любила больше: она была её родная дочь. А красавица падчерица сколько ни трудилась – никогда доброго слова не слышала.

Каждый день мачеха задавала бедняжке урок – выставляла её с прялкой на улицу; и сидела бедная девочка у колодца, пряла – пряла до тех пор, пока у неё из пальчиков кровь не закапает. Вот как-то и случилась с ней беда: замарала она кровью пряжу на веретене, попробовала веретено в колодце сполоснуть, наклонилась, а оно выскользнуло из рук и утонуло.

Заплакала девочка, побежала к мачехе, пожаловалась на свою беду, но злая мачеха стала её бранить и корить, а под конец сказала:

– Сумела уронить – сумей и достать.

Вернулась девочка к колодцу и сама не знает, что делать: и веретена жалко, и перед мачехой страшно…

Взяла и прыгнула за своим веретеном сама прямо в колодец. Прыгнула – и обмерла…

Вот очнулась она, а кругом так хорошо: лужок зеленеет, солнышко светит, цветы цветут.

Пошла она по этому лугу и видит – стоит печь, полная хлеба, и все хлебцы кричат:

– Вытащи меня! Вытащи, а то я подгорю! Я уж давно испёкся!

Девочка скорей подбежала и вытащила все хлебцы – ни одного не забыла!

Пошла она дальше. Видит – стоит яблоня, а на ней полным-полно яблочек.

– Потряси меня, потряси – мои яблочки уж давно поспели! – услыхала девочка.

Тряхнула девочка яблоню, яблоки так и посыпались градом. Стряхнула она все яблоки до последнего, сложила их горкой и пошла дальше.

Шла она, шла и дошла до какой-то избушки. Оттуда выглянула старушка, да с такими большущими зубами, что девочка испугалась и бросилась бежать.

Но старушка крикнула ей вслед: – Чего испугалась, дитятко? Оставайся лучше у меня, помоги мне по хозяйству! Будешь хорошо работать, и тебе неплохо будет. Ты, главное, стели постель как следует, получше перину взбивай, чтобы пух летел, и тогда на всём свете снег пойдёт [1]. Ведь я знаешь кто? Бабушка Вьюга.

Старушка говорила так ласково, что девочка осмелела, вернулась и согласилась у неё остаться.

Прилежно взялась она за работу и во всём старалась бабушке угодить: а уж когда она перины взбивала – пух так и летал кругом, словно снежные хлопья.

И жилось ей у бабушки Вьюги хорошо: хозяйка была с ней всегда добра и приветлива, не жалела для неё ни доброго слова, ни лакомого кусочка.

Долго ли, коротко ли пожила девочка у бабушки Вьюги, но что-то стала грустить и тосковать. Сперва она сама не знала, отчего грустит, о чём тоскует, а потом поняла: хоть и жилось тут куда лучше, чем дома, взяла её тоска по родной стороне.

А как стало ей невтерпёж, пришла она к старушке и говорит:

– Простите меня, бабушка, хорошо мне у вас живётся, но не могу я больше тут оставаться, – стосковалась я по родному дому.

Бабушка Вьюга отвечает:

– Ну, что ж, дитятко, ничего худого в этом нет: а работой твоей я так довольна, что сама помогу тебе домой добраться.

Взяла она девочку за руку и повела; вскоре пришли они к высоким воротам. Ворота сами собой распахнулись, а когда девочка в них вошла, вдруг хлынул на неё золотой дождь и всю её озолотил.

– Получай, что заслужила! – сказала бабушка Вьюга и подала девочке веретено, то самое, которое упало когда-то в колодец.

Тут ворота закрылись, и девочка оказалась в родной деревне возле своего дома.

Радостно побежала она домой, а когда пробегала мимо колодца, их петушок запел: