Валентин Лебедев - Заповедник Сказок 2015 [Том 5]

— Я знаю, некоторые решаются на такой шаг — надеются, что вдруг когда-нибудь упадут цены, и можно будет прикупить себе несколько лишних лет. Всерьёз рассчитывают на Джек-Пот Лотереи Жизни, на счастливый случай. Но сам понимаешь — шанс мизерный, нереальный. Это всё равно, что надеяться на чудо. А ждать чуда, всерьёз рассчитывать не него — бессмысленно. С такими, как мы, чудес не случается — нам всё в жизни приходится зарабатывать тяжёлым трудом, вырывать у жадной судьбы каждую кроху. Вряд ли она расщедрится, чтобы подарить мне восемь лет. Игорь предлагал отдать свои, но ты же знаешь, что передачу лет будущим матерям за счёт отцов детей запретили. И подвергать своего ребёнка такому риску я не могу. Ведь я обреку его на страшную жизнь. Понимаешь?

Конечно, я понимал — мне ли не понять! Да и Астра куда лучше других представляла, какая жизнь ждёт её ребёнка, решись она его родить… Никому не пожелаю участи нелегала.

Всё же время, и правда, лучший доктор. Через пару месяцев Астра отошла. Мало-помалу начала улыбаться, интересоваться происходящим вокруг, утешать, как раньше, других — советовать, поддерживать и ободрять. Снова стала самой собой. Мы не могли этому нарадоваться. В те дни Игорь очень переживал за Астру, ходил нахмуренный, озабоченный. Очень осунулся, в глазах — постоянная боль. Не человек, а закрученная до упора пружина. Но как только Астра стала оживать, потихоньку начало отпускать и его. Вроде бы жизнь входила в нормальную колею.

Однако тревога, поселившись в нашем доме ещё после первого злополучного звонка, так. никуда и не делась. Она носилась в воздухе, мы ею дышали и заражались всё больше. Мы волновались, если кто-то из нас задерживался. Стали насторожённо относиться к приходившим в дом посторонним. Стук в дверь заставлял нас вздрагивать. Напряжение нарастало и нарастало, стали сдавать нервы. Ожидание новой беды тёмным призраком витало по дому. Мы делали вид, что всё в порядке. Старались вести себя, как ни в чём не бывало, гнали предчувствия прочь…

— Сергей Анатольевич, это вас, — ассистент протянул наушник.

— Кто?

— Руководство телеканала.

Режиссёр взял наушник. С минуту слушал. Нахмурился.

— Да, я знаю, что три блока пропустили. Но мы в самом начале несколько лишних вставили, так что… Слушайте, что вам важнее — сиюминутная прибыль или репутация канала?.. Да вы не понимаете, у нас рейтинг рекордный. Ре-корд-ный. Никогда такого не было!..Да сами посмотрите!

Повернулся к ассистенту.

— В сто сорок пятой экран активируй.

Подождал немного.

— Ну? Теперь видите?.. Хорошо… Понял.

Ассистент смотрел с любопытством. Режиссёр ухмыльнулся:

— Всё. До конца трансляции идём без рекламы. Только ролик «Уйди красиво» запусти.

…Беда снова нагрянула внезапно. Я возвращался домой ранним вечером — приятель Игоря просил помочь с переездом, так что полдня я таскал коробки и мебель. Устал. Думал, приду и ещё успею подремать пару часиков до работы. Уже издалека заметил, что почему-то не горит свет в окнах. Я ж говорил вам, какие мы все тогда стали нервные да подозрительные. Я сразу прикинул: тётя Света и Астра — ещё на работе, а вот дядя Коля, Санёк, Игорь и Наташка должны были быть дома. Куда ж это они все четверо запропастились?

Уже на подходе меня заколотила дрожь, и руки тряслись так, что я едва открыл дверь. Вошёл, стал шарить рукой по стене в поисках выключателя, а сердце уже ухнуло куда-то вниз — я знал, просто знал: случилось что-то страшное.

Когда зажёгся свет, меня как обухом по голове ударило: всё было вверх дном — перевёрнутая мебель, разбитая посуда, сорванные шторы, страшные следы от лазеров на стенах. И никого.

Кажется, я тогда на несколько минут потерял рассудок — бестолково метался по дому, носился из комнаты в комнату, хватался за стены, зачем-то поднимал обломки, что-то бормотал. Очнулся только на кухне. Там, забившись в узкий проход между шкафами, тихо плакал мой Брюшко. Я вытащил его, прижал к себе — нас обоих трясло. Чужой страх немного привёл меня в себя. И я увидел их…

На столе, поверх слоя пепла, лежали два белоснежных листа дорогой толстой гербовой бумаги. Я попытался прочитать, что там написано. Буквы прыгали перед глазами, никак не складывались в слова — строчки словно плавали: то ныряли куда-то вглубь бумаги, то снова показывались на поверхности. Как я ни вглядывался, разобрать удалось совсем немного. Но этого оказалось достаточно — «Постановление о немедленной ликвидации нелегала… биологический возраст — двадцать шесть лет…»