Вячеслав Морочко - Камни и молнии (сборник)

– Не надо об этом, Ермак… – прервал его музыкант. – Всем также известно, что твое хобби – всего лишь прикрытие.

– Милый Левушка, ты ставишь меня в неловкое положение.

– Извини. – Каминский вернулся на средину каюты. – Я понимаю, что это запретная тема. Считай, что нашего разговора не было. Хочешь еще сыграю?

– Конечно хочу!

Каминский поднял скрипку, провел смычком по струне. Ему уже не хотелось импровизировать. Звучала старинная мелодия. Музыкант смотрел в одну точку, на светящуюся в закатных лучах белую чашечку в руке капитана. Нежные звуки и этот закат среди гор должны были успокаивать душу, но Левушка чувствовал, с музыкой что-то не ладится. Она уходила из-под контроля. Она выдавала его невысказанную обиду, и он ничего не мог с этим поделать, не мог не мечтать о ГКСЛ, представляя себе действие возбуждаемых Генератором удивительных психофизических «полей защиты, усиления, ускорения и соответствия». «Защитным полем» ГКСЛ не столько ограждает от внешних воздействий, сколько спасает от действия собственных полей усиления и ускорения, которые сообщают живому телу такую мощь и стремительность, что без специальных мер человека разорвало бы в клочья. «Поле соответствия» помогает осознавать и осваивать приобретенные качества. Без него человек просто не смог бы воспользоваться небывалыми возможностями. Левушка понимал, у Ермака могли быть серьезные основания молчать о своем открытии, пока на Земле и в Галактике действуют авантюристы, бежавшие из далекого противоречивого прошлого: трудно даже представить себе, что способен натворить негодяй, завладевший ГКСЛ. И все же Каминский не мог избавиться от досады: только что Ермак назвал его рохлей. Скрипач и без него это знал. Он искал утешения в музыке. Писали, что в импровизациях Каминского чувствуется мощь здоровой натуры. Но даже если бы это не было просто льстивой фразой – все равно колдовство звуков исчезает, как только они умолкают. Музыка не в состоянии дать человеку недостающей уверенности в себе. Каминский много думал о Генераторе Комплекса Сверхличности и постепенно уверил себя, что даже кратковременное обладание ГКСЛ могло бы сделать его другим человеком. Он долго мучился, не решаясь обратиться за этим к старому другу. И вот сегодня, прилетев на корабль по приглашению Ермака, нечаянно вырвавшимися словами испортил все дело. То был очередной конфуз. Складываясь вместе, подобные непрятности только усиливали его неуверенность в себе. Каминский не смотрел в лицо друга, предпочитая созерцать чашечку кофе в его руке. Ему было стыдно и казалось, Ермак это чувствует по жалобным визгам вплетавшимся в пение скрипки. Неожиданно он потерял из виду белую чашечку. Музыка быстро разлаживалась. Заключительный аккорд прозвучал чудовищным диссонансом. И вдруг Левушка снова увидел чашечку, вернее то, что от нее осталось: возле кресла в бурой лужице кофе белели фарфоровые осколки. Все это будто просвечивало сквозь гнутое стекло. Снизу, вспучиваясь, надвигался пол. Падая, Левушка успел поднять скрипку над головой, но потерял сознание раньше, чем тело его коснулось палубы.

Каминский очнулся не сразу. Сначала сквозь гул в ушах донеслись голоса.

– Я предупреждал, Герд, не давать такой концентрации газа! – выговаривал кому-то бархатный баритон. – Они у тебя чуть не сдохли. А этот до сих пор не очухается!

– Попробуй угадай, сколько им надо! – ворчал хриплый бас. – Лучше бы, шеф, я их совсем уморил. Не скажут они, где запрятали Гексиль!

– Не Гексиль, а ГКСЛ, Герд. Пора запомнить – Генератор Комплекса Сверхличности!

– Шеф, с вами язык сломаешь! А то, что мы нашли возле этой дохлятины в капитанской каюте – это случайно не Гексиль?

– Господи, Герд, – это скрипка!

– Оружие что ли такое?

– Скрипка, понимаешь! Музыкальный инструмент!

– Ладно, шеф, мы тоже кое в чем разбираемся. Гляньте-ка, а дохленький ожил!

Каминский открыл глаза. Поднял голову, хотел повернуться… и обнаружил, что связан.

– Герд, развяжи его! – приказал худой темноволосый франт с серпообразной бородкой от уха до уха. – Вилли только чуть-чуть опоздал одного скрутить, а теперь не вспомнит в каком положении у него была челюсть.

– Этот не опасен. Судя по одежде, он – гость, скорее всего музыкант. А музыканты берегут руки.

– Все-то вы знаете, шеф, – лукаво польстил Герд и, расстегнув на груди лямки, бухнул прямо на стол тяжелую. аппаратуру.

– «Носильщик!» – сообразил Каминский. – Так вот какие они – «хроноястребы»!