Али Саттар Атакишиев - Приключения Ибрагима

Все три дива обеими руками держались за шапку и свирель: так мало они доверяли друг другу. Они нагнулись, опустили папаху и свирель на землю у ног Ибрагима.

— В самом деле, проще простого, — пробормотал чёрный див, почёсывая затылок.

— Эх, как это нам самим в голову не пришло? — в досаде хлопнул себя по лбу белый див.

— Стойте здесь и ждите моей команды, — сказал Ибрагим и направился к камню.

— Ничего, кто придёт третьим — тоже в обиде не останется: ему отдадим этого глупого сына Адама, — донёсся до Ибрагима шёпот младшего дива.

Не подав виду, будто он что-то слышал, Ибрагим подошёл к камню, попытался подтолкнуть его к краю холма, но не смог даже с места сдвинуть. Дивы злорадно захихикали. Ибрагим схватил большой кол, лежавший поблизости, сунул его под камень и, всей тяжестью надавив на другой конец, подогнал камень к самому склону.

Изумлённые дивы только рты разинули.

Ибрагим столкнул камень с холма и пронзительно свистнул. Дивы с рёвом сорвались с места. Старший мчался за камнем гигантскими прыжками, средний катился, свернувшись клубком, а младший весело скользил по гладкому склону сидя.

Ибрагим подхватил свирель и папаху, снял с дерева кота и бросился бежать. Пёс не отставал от него.

Вскоре Ибрагим услышал позади топот и рёв. Он понял, что дивы преследуют его. Протянулась над деревьями огромная рука чёрного дива и заслонила небо...

Но див ухватился лишь за колючий кустарник. Ибрагима нигде не было. Дивы метнулись в одну сторону, в другую и остановились в растерянности. Недогадливые чудовища никак не могли понять, что же такое произошло. Взревев, они бросились дальше в лес, ломая кусты и деревья...

А Ибрагим в папахе-невидимке осторожно пробирался между кустов, пока не убедился, что преследователи побежали в другую сторону. Тогда он снял папаху и подозвал пса, тот с радостным лаем стал прыгать вокруг своего хозяина.

После долгих блужданий по лесу Ибрагим с котом и собакой выбрались на поле, по которому устало брёл за двумя быками одинокий пахарь.

— Салам алейкум, дядя! Хорошего тебе урожая, — поздоровался Ибрагим.

— Алейкум салам, сынок. Спасибо, — приветливо отозвался пахарь.

Он заметил, что юноша еле держится на ногах от усталости, что одежда на нём изодрана, и сказал:

— Присядь, отдохни, сынок. Да и я отдохну немного. Пахарь привёл Ибрагима под тенистый навес из сухого камыша, покачал головой, заметив, что белый кот с жалобным мяуканьем трётся о его чарыки [1] Чарыки — кожаная обувь на мягкой подошве. .

— Голодный небось? — спросил он ласково.

— У этих животных с утра крошки во рту не было. Да и я, признаться, голоден не меньше, — смущённо сказал Ибрагим.

— Сейчас, сынок, сейчас, — засуетился пахарь. — Я живу недалеко, вон в той деревне... — Он указал рукой на несколько крестьянских домишек, разбросанных у подножия холма. — Сейчас всего раздобудем, ты только за быками присмотри...

Уныло сидел Ибрагим под навесом и потирал усталые пораненные ноги в ожидании пахаря.

«А почему бы мне не помочь хозяину? — вдруг подумал он. — Ведь я оторвал его от дела».

И, засучив рукава, Ибрагим поднял брошенную пахарем хворостину, схватился за рукоять сохи...

— Гей, гей! — прикрикнул он на быков и огрел их хворостиной.

Быки испугались незнакомого голоса и быстро побежали по полю. Тщетно пытался Ибрагим остановить их. Пробежав вспаханный участок, быки двинулись по невыкорчёванным пням. Ибрагим изо всех сил налегал на соху, пытаясь остановить их. Сошник врезался глубоко в землю, зацепился за что-то, и быки стали. Ибрагим нагнулся и увидел, что сошник попал в железное кольцо, торчавшее из земли. Он стал расчищать землю вокруг кольца и вскоре заметил большую каменную плиту. Высвободив сошник, Ибрагим потянул за кольцо, и плита стала медленно поворачиваться...

Открылись крутые каменные ступени, которые вели вниз, в подземелье.

— Ибрагим, не входи! Ибрагим, вернись! — раздались вдруг глухие голоса из подземелья.

Но колебался Ибрагим лишь мгновение. В следующую секунду он уже спускался вниз по ступеням. Спустился и... застыл как вкопанный. Глазам его открылось такое, что едва ли может увидеть человек, а если и увидит, то лишь во сне либо в бреду.

Думая, что это всего лишь мираж, Ибрагим прикрыл глаза ладонью, но когда вновь открыл их — подземелье засверкало ещё более яркими красками. Тут хранились несметные сокровища. В неплотно прикрытых сундуках, в сосудах самой разной формы сверкали золотые изделия, жемчуг, алмазы, рубины. Их лучи освещали сырые стены и низкие своды.