Хью Лофтинг - Доктор Дулитл на Луне

По этим холмистым, заросшим вереском местам мы шли не одну милю, очень и очень долго. И вдруг пейзаж изменился: между холмами и взгорьями лежала глубокая котловина. Спустившись в нее, мы, к великому своему удивлению, наткнулись на новые следы великана, точно такие же, какие видели раньше, и, что поразило нас еще больше, на явные следы огня. Песок, наполнявший огромную впадину, был перемешан с золой. У Доктора зола эта вызвала большой интерес: он взял некоторое ее количество и, добавляя различные реактивы, подверг тщательному химическому анализу. В конце концов он был вынужден признаться, что не может сказать о ее природе ровным счетом ничего. Но, заявил Доктор, есть все основания полагать, что мы нашли место, откуда был послан дымовой сигнал, увиденный в Падлби… Странно и непостижимо: казалось, уже очень много времени отделяет нас от тех мгновений, когда Гу-Гу уверял остальных, что заметил на Луне клубы дыма… когда в нашем саду беспомощно лежал гигантский мотылек. А давно ли это было на самом деле? Всего несколько дней назад!

— Из этой впадины, Стаббинс, — сказал Доктор, — и подавались сигналы, которые можно было видеть на Земле; я готов ручаться. Посмотрите, какая она большая — несколько миль в ширину! Но что за вещество было применено для сверхмощного взрыва, который мы наблюдали из моего дома, — понятия не имею.

— Но вспышки не было, — возразил я, — мы видели только дым.

— В том-то и дело, — ответил Доктор. — Здесь, думаю, употреблялось какое-то загадочное вещество, нам еще не известное. Я хотел определить его состав по золе, но не сумел. Может быть, мы сделаем это позже.

Доктор счел за благо не удаляться покамест на слишком большое расстояние от леса. (Тогда, разумеется, мы еще не знали, что на Луне есть и другие лесные зоны помимо той, которую мы уже прошли.) Во-первых, нужно было, чтобы источник пищи — а ею служили нам плоды и растения джунглей — постоянно находился в пределах близкой досягаемости; во-вторых, Джон Дулитл не хотел прерывать исследование растительного мира Луны, который, по его убеждению, готовил еще немало сюрпризов для ученого естественника.

В ту пору мы уже начали избавляться от леденящего страха, столь мучившего нас поначалу. Страх этот, уверяли мы себя, вызван прежде всего тем, что лунные деревья и растения слишком не похожи на земные. В самом деле, разве чувствуется в здешних лесах какая-то враждебность? — если, конечно, не считать того, что за нами непрерывно наблюдают? А к этому (теперь уже неоспоримому) факту мы стали понемногу привыкать.

Итак, Джон Дулитл решил, что наш опорный пункт следует разместить на лесной опушке, и, основательно оборудовав новый лагерь, мы продолжили изучение джунглей, каждый день совершая вылазки то в одном, то в другом направлении. У меня опять появилось много работы: Доктор непрестанно диктовал мне результаты своих наблюдений и экспериментов.

Исследуя растительный мир Луны, мы довольно быстро убедились, что между ним и миром животных практически не существует вражды. У нас на Земле мы привыкли к тому, что лошади и другие травоядные истребляют в огромных количествах траву, и ко многим иным проявлениям вечной борьбы между этими двумя мирами. На Луне же растения и животные (точнее говоря, насекомые, ибо пока ничто не свидетельствовало о существовании других видов), как правило, помогали друг другу, а не вели жестокую войну на уничтожение. Жизнь как целое носила здесь исключительно мирный характер. Мне еще предстоит говорить об этом в дальнейшем.

В течение трех дней мы с утра до вечера пытались выяснить природу странной музыки, все время звучавшей в лесу. Как вы помните, Доктор был превосходным флейтистом и испытывал к музыке естественную склонность; неудивительно, что эти звуки вызывали у него глубочайший интерес. И после нескольких походов в джунгли нам удалось отыскать место, где рождение лесной музыки можно было наблюдать самым прямым и непосредственным образом.

Отныне мы могли со всей решительностью утверждать: именно деревья являются источником звуков и издают их совершенно сознательно. Они подражают действию Эоловой арфы, [1] Эолова арфа — древний музыкальный инструмент, струны которого приводятся в колебание движением воздуха. (Эол — в греческой мифологии владыка ветров.) поворачивая свои ветви под определенным углом к ветру, чтобы извлекать нужные ноты. Вечер, когда Доктор открыл это явление, которое было им названо поющими деревьями, я по его просьбе отметил в дневнике экспедиции как великий праздник. Этот вечер я не забуду никогда. Перед тем мы шли на звуки музыки уже не один час, причем Доктор держал в руке камертон, время от времени ударяя по нему, чтобы определить высоту этих звуков. И вдруг очутились на неширокой прогалине, посреди круга, который образовали особенно могучие лесные гиганты. Не нужно было никаких объяснений, чтобы, понять: перед нами самый настоящий оркестр. Завороженные, мы смотрели, как то одно, то другое дерево подставляет ветви ровному потоку ветра, и в ночной тишине звенят ясные и красивые ноты. Потом три или четыре дерева взмахнули ветвями разом — и воздух огласился звучным аккордом, гулко раскатившимся по джунглям. Да, это кажется фантастическим и невероятным — но, поверьте, у любого, кому довелось бы слышать и видеть происходившее, не могло остаться и тени сомнения, что деревья в самом деле производят звуки по своему желанию.