Андрей Платонов - Башкирские народные сказки в пересказе Андрея Платонова

— Что это такое? Где же взять угощенья для стольких людей?

А мальчик сказал родителям, что он забыл, кого велели позвать, и потому позвал всю деревню.

Ждут гости угощенья. Собирают им на стол все запасы, сколько было еды в доме, и видят и родители и сам мальчик, что этого мало.

— Сам испортил дело, сам и поправляй! — сказали с досадой родители своему мальчику.

Заплакал мальчик, оттого что причинил родителям такое огорчение. Со слезами вышел он из дому и побежал за околицу, а потом и в лес. Сел там на старый пенек и горюет.

Вдруг видит он, что к нему скачет старый дружок — серый зайка. Этого зайчика добрый мальчик вырастил дома, потому что зайчик был сиротой, а затем, когда зайчик вырос, выпустил его в лес. Подскакал зайчик к мальчику и уселся у его ног.

Рассказал мальчик зайчику о своем горе. Выслушал зайчик, пошевелил длинными ушами, встал на задние лапки, взял мальчика за руку своими передними лапками и сказал:

— Ладно, не горюй, дружок! Иди домой — все будет…

Потом зайчик прыгнул в сторону от мальчика и поскакал в лес. Только его и видели!

Послушался мальчик зайчика и ушел из леса домой. А там уж гости съели и выпили все поданное угощенье, какое нашлось в доме. Ждут еще и не уходят. Некоторые начали попрекать хозяев, что позвали в гости, а угощенья совсем мало. Среди гостей были и сердитые люди, те и говорят:

— Нечего было и звать всех, коли угощать нечем!

Выглянул в это время кто-то в окно, испугался и позвал всех посмотреть. Сначала все тоже испугались, а потом удивились: что же это такое? Полна улица всяких зверей, и все идут к дому, и каждый зверь что-то тащит.

Медведи катят кадки с медом, волки тащат целые туши мяса, олени на рогах бережно несут ведра с молоком, тушканчики и суслики тащат мешочки с зерном, белки и зайцы — полные корзинки разных ягод и орехов, лисицы в зубах несут кур и гусей. Этих своих лесных друзей зайчик попросил помочь горю мальчика. Зайчик рассказал им, как мальчик его, зайчика, вырастил и выпустил на волю. Тесно стало во дворе, когда звери сложили там угощенье. Так же, толпой, звери ушли обратно из деревни в лес. От изумления гости не могли слова вымолвить.

Отец с матерью не знали, что и делать от радости. Но больше всех радовался мальчик. Три дня и три ночи подряд хозяева угощали гостей. Когда все гости разошлись по домам, осталось еще много угощенья.

Вот как зайчик отблагодарил доброго мальчика за то, что он его вырастил и выпустил на волю. Зайчик был тоже добрый.

Это случилось очень давно, когда деды наших дедов были маленькими мальчиками, а бабушки наших бабушек — маленькими девочками. Прежде гуси были только белыми, и не было ни одного пестрого гуся.

Появились пестрые гуси после злодеяний одного человека по имени Котхоз-Ку- туй. [6] Note6 Котхоз-Кутуй — страшный, отвратительный Кутуй. Котхоз-Кутуй похищал детей и продавал их за тридевять земель, за море-океан, страшным людоедам. Однажды он похитил девочку Халиму. Красивее Халимы никого не было, но она родилась несчастливой.

Похитил Халиму Котхоз-Кутуй, запер ее в клеть, а сам ушел похищать других детей. Когда уходил Котхоз-Кутуй, он клал у клети белые волшебные камни; эти камни стерегли клеть, и Котхоз-Кутуй, надеясь на них, спокойно уходил похищать других детей.

Белые камни лежали спокойно. Если какому-либо ребенку как-нибудь и удавалось выйти из клети, то камни все это видели. Они кидались к маленькому беглецу или беглянке, приклеивались к их ногам и никуда не пускали пленника. Беглецы не могли ни кричать, ни бежать, ни шагу шагнуть.

Котхоз-Кутуй уходил на недели, а иногда и на месяцы.

Дети, запертые в клети, питались только зернами, подбирая их с пола, и пили воду из поставленной тут же кадки.

Халима сидит неделю, сидит другую. И никто не знает, где она. Плачет бедняжка, горюет. Похудела Халима, стала, как щепка. Пожелтели ее румяные щечки. Думает и никак не может придумать, как убежать из Котхоз-Кутуевой тюрьмы. Нет, не убежать отсюда бедной Халиме! Стены клети толстые, потолок высокий. Только под дверью есть узенькая щель, через которую проникает свет, но в эту щель может пролезть лишь маленький гусенок.

Халима думает с тоской: «Эх, почему я не маленький гусенок — пролезла бы я в эту щель!» Горько плачет Халима. И вдруг стала уменьшаться, становиться все меньше и меньше и, наконец, стала не больше вылупившегося из яйца желтенького гусенка. И тогда Халима превратилась в гусенка: вместо ног у нее — лапки, а вместо рук — крылышки. Халима радостно помахала еще не окрепшими коротенькими крылышками, заглянула в щель под дверью и вылезла из клети наружу.