Андрей Воробьев - Сказки Орловской губернии [Из собрания сказок Иосифа Федоровича Каллиникова]

Страшно министру из этой чашки пить — жизни решиться страшно.

Царь опять ему:

— Пей из моей чашки, приказываю!

Министр за чашку взялся, а сам не пьёт, дрожат руки. Взял царь да и вылил ему в глотку чашку с ядом. Министр бряк под стол — скоропостижная смерть. Отволок его царь в кладовку, а сам велел подавать лошадей себе.

Говорит кучеру:

— Поезжай к Семёну-сапожнику, знаешь, где?

— Не бывал, не знаю…

Едут мимо городового [48] Городовой. В Российской империи с 1862 по 1917 год: низший полицейский служащий, наблюдавший за порядком в городе. , остановил Пётр кучера, городового кликнул:

— Семёна-сапожника знаешь? Где проживает?

Так-то и так-то ехать надо, рассказал царю, дальше поехали.

Подъезжают к дому.

Увидал босовик царя, испугался, ну, думает, воровали с каким-то Петром в банке царском, а теперь дознался царь, сам приехал.

Входит царь:

— Ну, Семён, я разговляться к тебе приехал, угощай чем Бог послал.

Сели они за стол, царь водки спрашивает.

— Ну, Семён, давай выпьем с тобой, похристосуемся, отравы чай не клал в неё?

У босяка — душа в пятки. А Пётр:

— Воровали вместе и разговляться давай вместе. Испугался босовик, ну, думает, конец мне теперь…

Выпили, закусили.

— Собирайся, Семён, во дворец поедем!

Босовик ему в ноги, а тот:

— Поедем!

Приехали во дворец, царь босовика с собою ведёт. Привёл в комнату:

— Сиди, Семён, дожидайся тут.

Сам в кладовку, вытащил министра главного, под стол сунул, платок из кармана вытащил черный, на балкон вышел, платком махнул — и в комнату.

Сидят, дожидаются. Загремели кареты, подъехали ко дворцу министры, в комнату вошли: царь живой сидит и босовик какой-то рядом.

— Ну, садитесь за стол. Вон ваш под столом, а за столом новый сидит.

Те глядят, понять ничего не могут.

— Вот вам министр главный, Семён-сапожник.

А Семёну говорит:

— Теперь ты будешь главным министром!

Так те ни с чем и остались.

Вспомнил Пётр про мужика, что планету смотрел, посылает отыскать его, привезти во дворец. В деревню приехали — прямо к старосте:

— Где тут у вас мужик древний, что царю говорил правду?

Искали, искали по деревне старика такого — не смогли сыскать. Один и говорит:

— Был, да помер, на самый Велик день помер.

— Так дайте бумагу из волости [49] Волость. 1. В дореволюционной России и в России до 1929 г.: низшая административно-территориальная единица — подразделение уезда, состоящее из нескольких сел и деревень с окружающей их землей. 2. Населённый пункт, административный центр этого подразделения. , что помер.

Написали бумагу — помер на Велик день, печать приложили, отдали кучеру. Воротились к царю…

— Ну, нашли мужика?

— Помер, на Велик день помер, вот и бумага от волости, и печать привешена.

Ничего не сказал царь, подумал только: «Правду говорил старик этот. Как сказал, так и вышло в точности: пришлось царю воровать на Велик день».

ыехал мужик в лес лыко драть. За пояс топор заткнул.

Едет, а топор тюк да тюк — и отсек зад у лошади. А мужик и не видел, как зад у лошади отскочил, на передку в лес приехал.

Надрал лыко и поехал назад. Доехал до того места, где зад у лошади потерял, пришил лыком зад и дальше поехал.

Едет полем, и очень пить ему захотелось, а воды нигде нет.

Стоит дуб высокий. Мужик и думает: «На дуб залезу, в облаке воды напьюсь».

Полез на дуб, пока добрался до облака — оно уплыло. Глядь, а дуб-то в небо врос.

Мужик и думает: «Дай погляжу, что на небе делается».

Залез на небо — там старик ходит с метлой.

— Дедушка, что ты делаешь?

— Ай не видишь, мету.

— А где тут ярмарка?

— Ступай прямо.

Ходил-ходил по ярмарке, смотрит — покупают комаров и мух по сто рублей штука.

Мужик слез по дубу, доехал до деревни, набрал товара да назад к дубу. Влез на дуб и распродал весь товар.

Пока он комаров да мух продавал, дуб ветром повалило, и слезать не по чему.