Геннадий Гацура: Новая сказка

Все больше вокруг него вырубалось лесов и рощ, выкорчевывалось деревьев и засыпалось болот. Все чаще в дремучих дебрях начали появляться люди, они ломали ветки и жгли костры. Бабушке Ежке и лешему Василию приходилось убирать за ними кучи мусора и тушить костры, ведь нет для леса и его обитателей злейшего врага, чем пожар.

Город рос как на дрожжах, и с каждым годом все больше и больше ему требовалось места для строительства новых домов. На смену топору и лопате пришли мощные машины, и люди на них все дальше и дальше углублялись в непроходимые чащи.

И вот, в один прекрасный день, бродя по лесу в поисках лекарственных трав, для заболевшего олененка которого принес леший Василий, увидела одну такую машину неподалеку от своей избушки и бабушка Ежка.

Старушка никогда не училась в школе и поэтому ничего странного не было, что она приняла огромный, рычащий и выбрасывающий клубы черного дыма бульдозер за какого-то злого заморского дракона и спряталась за ближайшим деревом. Бабушка Ежка с облегчением вздохнула, когда громадная машина, лязгая гусеницами и валя деревья, проехала мимо и скрылась в чаще.

После этой встречи прошло несколько дней. И вот однажды, возвратясь вечером домой, старушка не нашла своей избушки на куриных ножках. Огромный бульдозер, прокладывая новую трассу электропередач, разрушил ее и укатил дальше. Не спасла домик даже мраморная доска "Памятник архитектуры. Охраняется государством", подобранная бабушкой Ежкой у развалившейся церквушки и прибитая на стену возле дверей.

Посидела бабушка на пенечке, погоревала, но делать нечего, слезами горю не поможешь. Собрала она свои оставшиеся пожитки, сложила в ступу, сунула туда же и кота Василия, надела новые лапти, чиркнула на берестяной коре записку лешему Василию, посадила на плечо слепого ворона и направилась в Город, искать себе новый угол, где можно было бы от непогоды укрыться и зиму пережить.

Долго ли, коротко ли летала в ступе над Городом бабушка Ежка – в окнах домов уже стал появляться свет, а на улицах зажглись фонари, – но никак не могла найти себе пристанища. Она сильно устала – старенькая была, да и давно уже не летала столько над незнакомыми местами.

Стемнело, розовая полоска заката все ниже и ниже спускалась к горизонту, и вдруг в ее свете бабушка Ежка увидела высокий дом на огромных бетонных опорах. Он так напомнил ей чем-то избушку на куриных ножках. что решила она на его плоской крыше и остановиться.

Переночевала старушка возле вентиляционной трубы, накрывшись стареньким одеялом, а утром, выйдя обозреть свои новые владения, обнаружила на крыше оставленную строителями небольшую времянку со столом, лежанкой и даже небольшой чугунной печуркой, на которой можно было готовить пищу. Из досок и кирпичей, в изобилии валявшихся на чердаке, бабушка Ежка соорудила несколько полок, затем, наносив в ступе из леса чернозема, разбила на крыше маленький огородик и стала жить-поживать.

Тихими вечерами старушка любила посидеть на свежем воздухе за самоваром и попить чайку с вареньем, а когда ей становилось грустно и вспоминалась прежняя жизнь в лесу, она брала ступу и летала над ночным Городом, изредка заглядывая в освещенные окна. Очень интересно ей было, как живут остальные люди.

Прилетал раз в новое жилище бабушки Ежки и Змей Горыныч, помог перенести ей оставшиеся вещи. Посидели они вдвоем на крыше, посмотрели на звезды, пожалели, что рядом нет лешего Василия. Перед отлетом домой одна из голов Змея Горыныча даже сказала, что ей лично здесь очень понравилось.

Так прошли лето и осень, пробежала зима. Бабушка Ежка жила тихо, рано ложилась и рано вставала, никому не мешала и ее никто не беспокоил. Лишь однажды, за все это время зашел на чердак водопроводчик, постучал по трубам парового отопления и удалился.

Вначале бабушка Ежка днем не летала над Городом, опасаясь, что ее обнаружат и выгонят из нового жилища, но затем поняла: горожане так поглощены своими мелкими повседневными заботами, что им не до нее. Похоже, если бы даже небо разверзлось над их головами, они вряд ли оторвали глаза от земли.