Корнелия Добкевич - Штольня в Совьих Горах

— Тонем, братья! Тонем!.. — вскричал Петр, и лицо его стало рубахи белее.

— Куба, пересядь ближе к середине! Да и бочонок тот малый сюда перекати… Поспеши!

Но Куба, хоть и был устрашен не меньше братьев, даже с места не сдвинулся.

— Да толкни же ты сюда последний бочонок! — прикрикнул на него Павел. — И сам поскорее на середину переходи! Ну!

Ухватил Петр брата младшего за плечо и силком стащил его с сиденья на корме. Хмурый и побледневший, взялся Куба за весла. Однако ладья, будто кто ее силком втягивал в пучину, осела снова. Через корму раз и другой перехлестнула волна…

— Глянь-ка, Петр! — вдруг закричал Павел. — Не одни лишь бочки мы везем… Э, да тут мешок лежит!.. Не наш! Откуда он взялся, а?

Куба опустил голову.

— Это что за мешок? — спросил его Павел.

— Не знаю…

— От кого ты взял этот мешок, Куба? — еще строже спросил Павел.

— Не брал я… Не ведаю, кто его положил сюда… Не мой он… Первый раз вижу…

И только Куба сказал это, как страшно вдруг закачалась ладья, и почувствовал Куба, что кто-то ухватил его сбоку за куртку и сильно потянул за борт. Оглянулся парень и обомлел со страху — увидел руку, опутанную водорослями. Была она темная, почти коричневая, а пальцы ее соединены перепонкой. Рука вцепилась в куртку парня и силилась втащить его в воду. А из-за синей волны, меж белых гребней, выглянуло грозное лицо с глазами в зеленых ресницах, окаймленное заростом из водяных растений…

— Спасите! — что было сил завопил Куба.

Хотел он вскочить с места, но рука крепко держала его. Опять ладья сильно качнулась и затрещала, будто ударилась о большой камень.

— Утопец! — в смертельном страхе возопил Куба. — Утопец… Хочет стащить меня в реку за то, что солгал… что не послушался, обманул вас, братья!.. Спасите! Мешок тот дал мне человек богатый, незнакомый… Не ведаю, что там спрятано. Может что плохое?.. Худо я поступил! Спасите!

Горько заплакал тут Куба, покаялся во всем. И в тот же миг почуял, что никто уже больше не тянет его за куртку. Поглядел на воду — нет никого! Исчезла в пучине темная рука, скрылось и лицо, опутанное водорослями. Но ладья всё еще качалась, трещала и вертелась на месте, а корма по-прежнему глубоко сидела в воде…

— Давайте посмотрим, что в этом мешке лежит? — предложил Петр.

Схватил Павел мешок, поспешно развязал его и достал оттуда какой-то предмет, плотно обернутый в парусину. Сорвал ее, и… перед очами онемевших братьев появился чудный резной ларец, украшенный искусным орнаментом! Увидели они то самое «древо жизни» — куст разросшийся в обе стороны, а на нем множество листочков и цветов, которым любовались ополяне.

— О, боже милостивый! Что вижу? — воскликнул Павел. — Да ведь это же копилка из костёла! Та самая, что ныне в нее люди деньги погорельцам собирали…

— Видать незнакомец твой — вор, чести и совести лишенный! — добавил Петр и с укором посмотрел на Кубу.

Дернулась ладья в последний раз и уже ровнее поплыла по глади речной. А Куба вытащил из-за пазухи кошелек и швырнул его на дно ладьи. Поднял Петр брошенный кошелек, развязал его и, подставив шапку, высыпал в нее горсть блестящих монет.

— Твои они, Куба! — сказал он брату. — Что делать с ними будешь?

— Так ведь и они, поди, краденые… — застыдившись, ответил Куба. — У людей их отобрал злодей, пусть же они к людям и возвращаются!.. А вы, братья, простите мне, что пожалел я нынче утром дать лепту для бедняков. И то, что обманул вас, не послушался наказа вашего… — с теми словами побросал Куба все монеты в ларец резной.

— Значит понял, что нельзя перевозить краденого? — ответил на это Петр. — Негоже отпираться и лгать, если что и принял на ладью. Вот за всё это и карает людей Утопец! Утащит такого в реку и держит у себя в плену на дне, в иле… Издавна так было, о том нам еще отец рассказывал.

— Чуть было ладью нашу не разбил речной князь, да и всех троих едва не уволок к себе в пучину! — добавил Павел.

Куба только рукавом лицо отирает, сопит, от стыда и обиды слез сдержать не может.

— Надо поскорее вернуться в город! — сказал Павел. — Копилку вернем в костёл, а потом уж и в Бжег поплывем.

Развернули братья ладью и к Ополю направились. И хоть пошли теперь против течения, однако легко заскользила ладья, будто кто ее в корму подталкивал. Так быстро путь одолели, словно река вдвое короче стала. И оглянуться не успели, как миновали Бельковый остров и шумящую липами Пасеку. А вот уж показался и замок на Пасеке, за ним правобережный город, недавно пожаром разрушенный, вот и холм с дубами и на нем костёлик древний. А вокруг него давка, люди толпятся, один другого перебивают, крича: