Третьяков Федорович - Андрейка и лодырь Ромашка

– А нет там острова? – перебил Ромашка.

– А тебе зачем?

– Так. Я люблю всякие острова! На них жить интересно…

– А ты жил?

– Нет. Я их вообще люблю… Да только, куда ни придешь, спросишь: у вас есть остров? А они говорят: нету…

– А у нас есть! – обрадовал его Андрейка и сам обрадовался. Вот чем можно завлечь Ромашку! Что ни говори, а камыш – дело сомнительное… У кого какие вкусы: Алехе, например, нравится таскать этот камыш из болота, а Ромашка может не захотеть… А тут никто его за язык не тянул, сам признался, что любит всякие острова…

У Андрейки взавправду имелся настоящий остров в полном его распоряжении. Он сам его недавно открыл. Хотя поллета он был вообще-то полуостровом: когда пересыхало болото, отделявшее его от остальной суши, в одном месте получался проход, но остальное время – настоящий остров, не придерешься. Как пишут в учебнике географии: часть суши, окруженная со всех сторон водой. А в смысле таинственных непроходимых дебрей будет доволен и самый капризный знаток островов и дикарской жизни. Андрейка сам собирался пожить на своем острове, чтобы он не пропадал даром, но все собраться не мог, поэтому остров до сих пор стоит необитаемый…

– А он сильно необитаемый? – жадно допытывался Ромашка.

– Ничуть! – заверил Андрейка.

– А ступала там нога человека?…

– Моя ступала, а про другие не знаю… По-моему, не ступала…

– А водятся звери?

– Сову я видал…

– Совы пускай водятся… – разрешил Ромашка. – Сов я тоже люблю!…

Он до того разволновался, что вскочил с кровати, куда улегся было насовсем, походил босой по комнате и подсел к Андрейке:

– Расскажи, что еще там есть!…

Андрейка охотно рассказал, что на его острове имеется все, что только может пожелать человек: орехи, шиповник и дикие груши – для еды, рыба всякая – ловить, отмель с песочком – купаться и загорать, высокая густая трава – для постройки шалаша и подстилки под себя на ночь, а совы, лягушки и стрекозы – просто так, для красоты.

– Вот о чем я давно мечтаю! – восхищенно сказал Ромашка. – Прямо не могу понять: зачем Робинзон Крузо уехал со своего острова? Я б жил и жил!…

– И я!

– А на твоем почему никто не живет?

– Да он все был неоткрытый… А потом я уж его открыл.

– А ты тоже любишь острова?

– Люблю! – подтвердил Андрейка. – Острова… даже полуострова и те люблю! А тебя могу летом туда отвезти, и живи хоть всю жизнь! Мне не жалко!…

Ромашка задумался:

– Один?

– Я с тобой тоже поживу, пока привыкнешь… – успокоил его Андрейка.

Ромашка опять воодушевился:

– А может, и ты привыкнешь? Тогда оба будем жить! Андрейка, сам вдохновленный такими интересными планами, чуть не позабыл про немецкий язык, насилу вспомнил:

– Только давай с завтрашнего дня немецкий подтянем, а то нас не пустят…

Ромашка сразу приумолк и запечалился.

– Да подтянем… – неуверенно пообещал он. – Немецкий этот еще навязался… Как без него было хорошо разговаривать про остров!…

– Прямо с утра и начнем?

– Да с утра…

Когда уже совсем легли спать, Ромашка с надеждой спросил:

– А ты завтрашнего прогноза не слышал? Не будет никакого снега, бурана?

– Нет, – огорчил его Андрейка, думая, что теперь уж Ромашка не отвертится, потому что завтра – выходной.

Утром Ромашка первым делом подбежал к окну и увидел, что за ночь еще снега не нападало, больше нечего очищать…

Снежные горки и дорожки сверкали под солнцем искрами – чистые, ровные, аккуратные…

– Эх… – вздохнул Ромашка. – Не догадались на сегодня снежку оставить… – И спросил: – А ваша тетка долго хочет болеть?

– Долго! – ответил Андрейка, чтобы Ромашка не надеялся. – У нее все болезни длинные, а она еще только начала… До лета хватит!

Тогда Ромашка вызвался сбегать в магазин – закупить больше всяких продуктов, чтобы бабушке самой не мучиться, и Марьмитревна чуть не клюнула на эту приманку, но Андрейка разгадал хитрый Ромашкин маневр и торжественно объявил:

– Марьмитревна, мы договорились прямо сейчас приступать!…

Она обрадовалась, а Ромашка хмуро покосился, но промолчал.

После завтрака он подошел к своему столу, долго его осматривал и наконец воскликнул бодрым голосом:

– Приступать так приступать! Только сначала порядок наведем… Не люблю, когда беспорядок, – отвлекает!… Бабушка, где у нас чистая бумага – на столе перестлать? Грязь какая! Прямо заниматься невозможно!… И откуда столько всякой чепухи здесь набралось, ничего прямо не найдешь!…