Льюис Кэрролл - Алиса под землёй

— Что ж, я расскажу, — проговорил Квази глухим голосом. — Садитесь и ничего не говорите, пока я не кончу.

Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание.

«Не знаю, как это он собирается кончить, если никак не может начать», — подумала Алиса.

Но делать было нечего — она терпеливо ждала.

— Однажды, — произнес наконец Черепаха Квази с глубоким вздохом, — я был настоящей Черепахой.

И снова воцарилось молчание — только Грифон изредка откашливался да Квази без конца вздыхал. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за увлекательный рассказ», но потом решила подождать: должен же он что-то еще рассказать.

Черепаха Квази немного успокоился и, всхлипывая, заговорил:

— Когда мы были маленькими, мы ходили в морскую школу. Учителем у нас был старик Черепаха. Мы звали его Спрутиком.

— Зачем же вы звали его Спрутиком, — спросила Алиса, — если а самом деле он был Черепахой?

— Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, — ответил сердито Черепаха Квази. — Ты не очень-то догадлива!

— Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать, — подхватил Грифон.

Оба замолчали и уставились на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю. Наконец Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал:

— Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть…

И Квази заговорил:

— Ты, верно, не живала подолгу на дне морском…

— Не живала, — согласилась Алиса.

— И, должно быть, никогда не видала живого омара…

— Зато я его однажды пробова… — возразила было Алиса, но спохватилась и покачала головой. — Нет, не видала.

— Значит, ты не имеешь понятия, как приятно танцевать морскую кадриль с омарами.

— Нет, не имею, — вздохнула Алиса. — А что это такое?

— Как же, — сказал Грифон, — все выстраиваются в ряд на морском берегу…

— В два ряда! — закричал Черепаха Квази. — Тюлени, лососи, морские черепахи и все остальные. Делаешь сначала два прохода вперед…

— Взяв за ручку омара! — воскликнул Грифон.

— Конечно, — подтвердил Черепаха Квази. — Делаешь два прохода вперед, поворачиваешься к партнеру лицом, подпрыгиваешь на одной ноге, потом на другой…

— Меняешь омаров — и возвращаешься назад тем же порядком, — закончил Грифон.

— А потом, — продолжал Черепаха Квази, — швыряешь…

— Омаров! — крикнул Грифон, подпрыгивая в воздух.

— Подальше в море…

— Плывешь за ними! — ликовал Грифон.

— Кувыркаешься разок в море! — воскликнул Черепаха Квази и прошелся колесом по песку.

— Снова меняешь омаров! — вопил во весь голос Грифон.

— И все, — сказал Квази внезапно упавшим голосом.

И два друга, только что прыгавшие, как безумные, по песку, загрустили, тихо сели и с тоской взглянули на Алису.

— Это, должно быть, очень красивый танец, — робко заметила Алиса.

— Хочешь посмотреть? — спросил Черепаха Квази.

— Очень, — сказала Алиса.

— Вставай, — приказал Грифону Квази. — Покажем ей первую фигуру. Ничего, что тут нет омаров… Мы и без них обойдемся. Кто будет петь?

— Пой ты, — сказал Грифон. — Я не помню слов.

И они важно заплясали вокруг Алисы, размахивая в такт головами и не замечая, что то и дело наступают ей на ноги. Черепаха Квази затянул грустную песню:

И Грифон подхватил припев:

— Спасибо, — сказала Алиса, радуясь, что первая фигура наконец подошла к концу.

— Хочешь, мы тебе станцуем вторую фигуру? — предложил Грифон. — Или пусть лучше Квази споет тебе песню?

— Ах, песню, пожалуйста, если можно, — отвечала Алиса с таким жаром, что Грифон только пожал плечами.

— О вкусах не спорят, — заметил он обиженно. — Спой ей «Еду вечернюю».

Черепаха Квази глубоко вздохнул и, всхлипывая, запел: