Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей - Похищение

— Удивляешься? — моргнул мохноногий сыч. Сорен не нашелся с ответом. — Прямо беда с этим царством Тито — всю жизнь живут отшельниками, никого не видя, кроме своих сородичей — неуклюжих, ничем не примечательных амбарных сипух!

— Неправда! — возмутился Сорен.

— Как ты смеешь мне возражать? — завизжал похититель.

— Потому что это неправда! Я видел травяных сов и очковых сов. А еще масковых и черных сипух. Мои родители издавна дружат с одной семьей травяных сов.

— Дурак! Ведь они все — сипухи! — рявкнула странная сова. «Дурак? Взрослые не должны так разговаривать — ни с птенцами, ни с молодыми совятами. Это очень грубо и некрасиво». Сорен решил помалкивать. И не смотреть вверх.

— Смотри ты, какой смутьян! — прогудел сыч. Сорен украдкой повернул голову, чтобы понять, к кому обращается его похититель.

— Великий Глаукс! Порой задумаешься, зачем мы все это делаем? У другой «совы» — глаза были желтовато-бурые, а перья крапчатые — белые, серые и коричневые.

— Ну что ты, Бормотт. Дело оно и есть дело. Смотри, как бы твои слова не дошли до Ищейке. Тебе влепят выговор, а всем остальным придется выслушивать ее бесконечные нотации о необходимости правильного подхода к работе.

Вторая «сова» тоже была какая-то необычная. Не такая крупная, как первая, и в голосе ее слышалось мягкое стрекотание: тинг-тинг, тинг-тинг.

Сорен так загляделся, что не сразу заметил ношу, зажатую у нее в когтях. Это было совсем крошечное существо, очень похожее на сову, но размером не больше мыши. Существо повернуло голову и открыло глаза.

«Опять желтые!» — Сорен едва сдержался, чтобы не отрыгнуть от страха.

— Не говори ни слова! — тоненько пропищало непонятное создание. — Жди.

«Чего ждать-то?» — растерялся Сорен. Но вскоре ночное небо наполнилось хлопаньем множества крыльев. Стали прибывать все новые и новые совы, и у каждой из них в когтях было по совенку!

Сова, несшая Сорена, низко загудела. Остальные птицы, словно по команде, подхватили этот звук. Вскоре воздух вокруг задрожал от странного ритма.

— Это их гимн, — пропищала крошечная сова. — Сейчас он станет еще громче. Тогда мы сможем поговорить.

Сорен стал вслушиваться в слова гимна.

И тут крошечная сова заговорила, не обращая внимания на гремящие в темноте крики.

— Вот тебе первый совет: больше слушай, меньше говори. Ты и так уже показал себя дерзким смутьяном.

— Кто ты такая? Что за птица? И почему у тебя желтые глаза?

— Я вижу, ты не хочешь меня слушать! Ну при чем тут мои глаза? — тихонько вздохнула маленькая сова. — Ладно, скажу. Я — сычик-эльф, ясно? Мое имя Гильфи.

— У нас в Тито я никогда не встречал никого подобного!

— Мы живем далеко, в пустынном царстве Кунир.

— А ты еще вырастешь?

— Нет. И хватит обо мне.

— А почему ты такая маленькая, а уже оперилась? То есть почти оперилась?

— Это меня и подвело. Всего неделя, и я бы уже могла летать, но меня поймали.

— Сколько же тебе ночей?

— Двадцать.

— Двадцать ночей? — ахнул Сорен. — Разве такие маленькие совы могут летать?

— Сычики-эльфы начинают летать двадцати семи или тридцати ночей отроду.

— А шестьдесят шесть ночей это сколько? — не удержался Сорен.

— Очень много.

— Вот мы, амбарные совы или сипухи начинаем летать, когда нам исполняется шестьдесят шесть ночей. Слушай, а как ты попалась? Что произошло?

Гильфи помедлила с ответом. Потом тихо пробормотала:

— Послушай, что твои родители строго-настрого запрещали делать?

— Летать раньше времени! — выпалил Сорен.

— Ну вот. Я не послушалась — и упала.

— Как же так? Ты же сама сказала, что тебе осталось подождать всего неделю! — возмутился Сорен. Он, разумеется, не знал точно, насколько это долго, но догадывался, что намного меньше, чем двадцать семь, а уж тем более, шестьдесят шесть ночей!

— У меня не хватило терпения. Понимаешь, маховые перья у меня уже почти отросли, а вот терпение даже не проклюнулось. — Гильфи снова помолчала. — А ты-то сам? Ты, видать, тоже не утерпел?

— Нет. Честное слово, я сам не знаю, как это произошло. Я просто выпал из дупла.