Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей - Спасение

И тут их всех затянуло в чудовищный водоворот. «Вот он, ураган», — успел подумать Сорен. Летевший впереди Мартин вдруг превратился в расплывчатое рыжее пятно.

— Мартин! — срывая голос, закричал амбарный совенок, послышался слабеющий хрип, и в вихре на миг показался разинутый клюв шотландского мохноногого сычика, судорожно пытавшегося вздохнуть. Должно быть, Мартин попал в одну из чудовищных вакуумных ям, о которых Сорен столько слышал. В следующий миг он совсем исчез, а Сорену пришлось напрячь все свои силы, чтобы не перевернуться животом кверху. Просто невероятно, до чего это оказалось трудно! Ему случалось летать в горящие леса за раскаленными углями, бороться с чудовищными огненными ветрами и странными изменениями воздуха, вызванными бушующим внизу пламенем, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось сейчас!

— Немедленно влево, на юго-восток! Будем снижаться. Поворачиваем рулевые перья налево, вытягиваем нижние перышки! — перекрикивая ветер, командовал Пут. — Курс на подветренную сторону, левое крыло в двое выше правого! Вперед, всепогодники! Вы справитесь! Первостепенные маховые перья вниз. А теперь выравниваемся. Вперед!

Пут летел, как сам Глаукс, особенно если учесть, что он прикрывал крыльями обоих малышей, держа их с подветренной стороны.

Но где же Мартин? Мохноногий сычик был самым маленьким членом клюва.

«Соберись, сосредоточься! — приказал себе Сорен. — Ты погибнешь, если будешь думать о чем-нибудь, кроме полета. Погибнешь, слышишь? Превратишься в мертвую птицу с вырванными крыльями!»

В памяти промелькнули самые страшные истории об ураганах, которые он когда-либо слышал. Чаще всего в них говорилось об оке бури, но Сорен знал, что есть и кое-что пострашнее. Стена ока.

В самом оке урагана царит жуткое спокойствие, но стоит жертве попасть на стену, как ее начнет вращать по кругу, вырывая крылья и ломая кости, пока несчастная не задохнется и не умрет.

Сорен в ужасе таращил свои и без того круглые глаза, а его третье, прозрачное, веко, лихорадочно поднималось и опускалось, сметая с глаз летящую в них со всех сторон грязь. Сорен не обращал ни на что внимания. Перед его взором стоял маленький Мартин, втянутый чудовищным потоком прямо в «стену ока».

Воздух начал выравниваться, и вскоре липкое тепло, испарявшееся с поверхности моря, стало остывать под более холодными глубинными водами, взбаламученными штормом.

Потом начался ливень. Сильный ветер косо обрушивал вниз яростные струи дождя. Лежащее внизу море словно подернулось дымкой.

— Строимся парами, клюв! ООПП! — скомандовал Пут.

Совы послушно заняли свои позиции в соответствии с Основным Оперативным Порядком Полета. Сорен повернул голову в поисках Мартина, всегда летевшего справа. Теперь на том месте, которое обычно занимал мохноногий сыч, зияла пустота. Сорен вскинул голову, чтобы посмотреть на Руби, и увидел над собой рыжеватые перья ее брюха. Руби опустила глаза и грустно покачала головой. Сорену показалось, что в глазах у нее блестят слезы, но возможно, это была всего лишь влага от очередной «тефтельки».

— Перекличка! — ухнул Пут. — Клюв, по порядку отзовись!

— Руби здесь! — крикнула рыженькая короткоухая сова.

— Отулисса здесь!

— Сорен здесь!

А потом последовала тишина — молчание или еле слышный вздох, донесшийся с того места, где всегда летел Мартин.

— Отсутствует. Продолжаем, — приказал Пут. «Отсутствует? Продолжаем?» — ахнул про себя Сорен. Но не успел ничего возразить, потому что услышал тоненький робкий голосок:

— Серебряк здесь.

— Лучик здесь! Только меня тошнит.

— ГДЕ МАРТИН?! — в бешенстве заорал Сорен.

— Снижаемся, — устало сказал Пут. — Это дело искателей-спасателей.

И тут послышался сдавленный, задыхающийся крик, сопровождаемый волной невыносимой вони.

Сначала Сорену показалось, что Лучик все-таки не утерпел, и его стошнило. Но потом из дымки над морем Хуулмере показалась чайка, волочившая в клюве что-то очень мокрое и очень маленькое.

— Мартин здесь! — прохрипел мохноногий сычик, безжизненно болтавшийся в клюве у чайки.

— У меня ужасно кружится голова, уж не знаю, от воды это или от запаха… Но честно вам говорю — отныне вонь чаек будет моим любимым запахом! — с этими словами Мартин повернулся и кивнул своему спасителю, носившему странное имя Сматт.

— Не стоит благодарности, — скромно опустил голову тот.