Кэтрин Ласки: Наследник

Нира, слышавшая эту похвалу, просто расцвела от гордости. Особенно ей понравилось последнее замечание относительно империи. Не считая необученных новобранцев, в войске Чистых насчитывалось от силы двадцать сов — это было все, что осталось от огромной армии после кошмарного поражения в сражении с Ночными Стражами и их приспешниками.

Прошлые победы Чистых были грандиозны. Они разгромили Сант-Эголиус, где хранился гигантский запас крупинок, с помощью которых можно было подчинять разум и желудки других сов. Правда, во время последней битвы с Ночными Стражами величайшие в мире запасы крупинок утратили свою силу в огне пожара…

Строго отчитав Нирока, Нира вылетела размять крылья, но позже вернулась в пещеру. Она уже успела забыть о дерзких вопросах сына и с удовольствием пересказывала ему то, что сказали старейшины о его Первом Полете.

— Они просто не могут поверить, что молодой птенец может быть столь стремителен и бесшумен в полете. Ты — само совершенство, ни один из новобранцев не может сравниться с тобой, мой сын.

— Правда? — прошептал Нирок.

— Да, мой сын. Ты должен гордиться собой.

Нирок на мгновение задумался. Потом кивнул и ответил:

— Если я достоин тебя и отца, то мне есть чем гордиться.

Это был превосходный ответ. Нира распушила перья и просияла.

«Интересно, все мамы маленьких совят ведут себя так, как моя мама? — подумал про себя Нирок. — Может, и не все. Но ведь и не всем совятам предназначено стать Верховными Тито!»

— Но запомни мои слова, сынок, — продолжала Нира. — Ты должен в точности исполнять все, что я тебе скажу, потому что приближается время твоей Особой церемонии. Скоро придет пора твоего ТРОЗа.

Нирок не понимал, что означает это слово. Ему почему-то казалось, что оно имеет какое-то отношение к пленнику Копчушке, хотя после недавней выволочки не решался больше заговаривать о малой пепельной сове.

— Мама, а что такое Особая церемония? И почему она называется «ТРОЗ»?

— Я отвечу на твой вопрос, когда сочту, что ты готов выслушать ответ, — отчеканила Нира. — Пока ты должен знать только то, что после нее ты станешь полноправным офицером армии Чистых. Ах, дитя мое, твой отец так гордился бы тобой! — Она вздохнула. — Но сначала мы должны провести Последнюю церемонию твоего отца.

— А когда это будет?

— После того, как Жуткоклюв и Зверобой найдут одинокого кузнеца.

— Зачем нам кузнец? Чтобы развести огонь? — торопливо спросил Нирок.

— Да, дорогой. От твоего отца остались одни лишь кости, которые мы должны предать огню во время Последней церемонии. Все великие вожди удостаиваются погребального костра. Мы называем такую церемонию Клеймением.

Нирок почувствовал в желудке странную дрожь. Чистые не умели разводить огонь и полностью зависели от молний и одиноких кузнецов. Кузнецы умели не только разводить огонь, но и управлять им, а еще они раздували такой жар, в котором можно было ковать боевые когти.

Страна, в которой родился Нирок, была выжжена и обезображена огнем дотла, но почему-то мысль о совах, умеющих разводить пламя, странно волновала его. Нирок уже знал, что отвратительные Ночные Стражи умеют превращать огонь в боевое оружие.

Сам он никогда не видел живого огня, зато с детства был знаком с видом пепелища.

Нирок страстно хотел собственными глазами увидеть пламя, но еще сильнее он мечтал хоть одним глазком взглянуть на дерево, настоящее живое дерево, а не на обугленный ствол.

Он слышал разговоры о лиственных деревьях и о глубоких дуплах, выстланных мягким мхом. После Пожара в каньонах не осталось и следов мха. Пыльнобровка не раз пытался рассказать Нироку, как выглядит этот мох, какой он мягкий и зеленый, но разве словами это опишешь? И еще говорили, что существует какой-то особо мягкий сорт мха под названием «кроличьи ушки»… Но Нирок даже не представлял, что такое зеленый цвет!

В жизни было столько всего, чего он не знал — зеленый цвет, огонь, шелест листвы, мягкость мха и смысл непонятного слова «предназначение».

Двадцать сов спустились в тесный каньон. Впереди летела Нира с Нироком, сразу за ними следовал Жуткоклюв.

Пыльнобровка, как всегда, летел рядом с другом. Снова, в который раз, он ломал голову над причиной своего возвышения. Вместе с командирами главных элитных подразделений ему позволили принять участие в торжественном ритуале Клеймения, последней церемонии, которой удостаиваются павшие в бою военачальники.