Лемони Сникет - Предпоследняя передряга (с иллюстрациями)

— Извините, сэр, — перебил его какой- то коридорный. В каждой руке у него было по чемодану, а на лице недоумение. — Этот багаж прибыл на такси, но его владелец, по словам водителя, приедет только в четверг. Как мне поступить?

— В четверг? — нахмурился Франк или Эрнест. — Простите, посыльные. Наверное, я не должен объяснять вам, насколько это важно. Сейчас вернусь.

Управляющий вслед за коридорным нырнул в толпу, оставив Бодлеров у громадной деревянной скамьи, помеченной цифрами 128. Клаус провёл рукой по скамье, испещрённой кругами, так как на неё ставили стаканы без подставок.

— Как вы думаете, с кем мы говорили, — спросил он, — с Франком или Эрнестом?

— Не знаю, — сказала Вайолет. — Он произнёс слово «волонтёры». Может быть, это какой-то условный знак.

— Четвекстренно, — заметила Солнышко, и в её устах это значило «Он понимает, что четверг — это важный день».

— Это правда, — сказал Клаус, — но почему он для него важный — потому что он волонтёр или потому что он негодяй?

Не успели сестры Бодлер догадаться с трёх раз — это выражение здесь означает «попробовать верно ответить на вопрос Клауса», — как рядом с ними появился высокий тощий человек.

— Вы, наверное, новые посыльные, — сказал он, и дети поняли — перед ними другой брат. — Добро пожаловать в отель «Развязка».

— Вы, наверное, Эрнест, — попытала счастья Вайолет.

— Или Франк, — уточнила Солнышко.

— Да, — сказал управляющий, хотя было совершенно непонятно, с кем он соглашается. — Я так благодарен вам за то, что вы здесь. Сейчас в отеле очень людно, а к четвергу мы ждём новых гостей. Ваш пост будет у стойки посыльных номер 175, вот здесь. За мной.

Дети последовали за ним в дальний конец вестибюля, где под цифрами 175, нарисованными краской на громадном окне, стояла большая деревянная стойка. На ней имелась лампа в виде лягушки, а за окном дети увидели ровный серый горизонт моря.

— С одной стороны у нас пруд, — сказал Эрнест, если, конечно, это был не Франк, — ас другой море. Не самое безопасное местоположение, однако некоторые считают наш отель поистине безопасным прибежищем. — Франк, если, конечно, это был не Эрнест, поспешно поглядел по сторонам и, понизив голос, спросил: — А вы как думаете?

И снова выражение лица у управляющего было непостижимое, и дети не знали, кто упомянул о прибежище — волонтёр или негодяй.

— Гм… — сказала Солнышко, что иногда сходит за ответ, хотя на самом деле это совсем не ответ.

— Гм, — сказал на это Франк или Эрнест. — А теперь давайте я вам объясню, как организована работа отеля.

— Извините, сэр, — сказала какая-то коридорная, лица которой не было видно за кипой газет. — Прибыл последний выпуск «Дейли пунктилио».

— Дайте взглянуть, — сказал то ли Эрнест, то ли Франк, вытаскивая из кипы экземпляр. — Я слышал, Джеральдина Жюльен написала о последних новостях по делу Бодлеров.

Бодлеровские сироты застыли на месте, не решаясь даже переглянуться, не то что посмотреть не то на волонтёра, не то на негодяя, который вслух читал заголовок.

— «Ходят слухи, что В ГОРОД ВЕРНУЛИСЬ БОДЛЕРЫ, — сказал он. — Согласно сведениям, которые наш корреспондент получил, разломив печенье, Вероника, Клайд и Сьюзи Бодлер, печально известные убийцы прославленного актёра Графа Омара, вернулись в город — вероятно, намереваясь совершить новую серию чудовищных убийств или предаться своему последнему хобби — поджогам. Мы советуем горожанам бдительно выслеживать этих кровожадных детей, а заметив их, сообщить властям. Если же дети не будут замечены, мы советуем горожанам ничего не предпринимать». — Управляющий повернулся к Бодлерам все с тем же непостижимым выражением лица. — Что вы на это скажете, посыльные?

— Вопрос, конечно, очень интересный, — сказал на это Клаус (это выражение тоже легко сходит за ответ).

— Я рад, что вас это интересует, — отозвался Эрнест или Франк, и это тоже сошло за ответ на ответ Клауса. Затем он повернулся к коридорной. — Пойдём, я покажу тебе стойку для газет под номером 168, — сказал он и вместе с газетами растворился в толпе, оставив Бодлеров в одиночестве глядеть в окно на море.

— По-моему, это был Эрнест, — сказала Вайолет. — Его замечание о том, что в отеле безопасно, прозвучало очень зловеще.