Татьяна Минасян - Рыжее и черное

— А сам полез в драку сразу с четырьмя рыжими, — буркнула Фуфу.

— Что ж поделаешь, все не без греха. Ты же знаешь, наши старики меня за это наказали — я неделю сидел в норе под домашним арестом.

— Но послушай, Тигрий, — вступила в разговор Юльчи, — я же говорила не об этом. Я хотела сказать, что, по-моему, и среди рыжих могут оказаться добрые и умные лисицы. Есть же замечательные личности среди волков и медведей, а рыжие — они ведь наши ближайшие родственники.

Фуфу возмущенно фыркнула, но Тигрий выслушал подругу с самым серьезным видом.

— Я могу согласиться с тобой в одном, — заявил он. — Рыжие действительно тоже лисы, маленький рыжий лисенок ничем не отличается от черно-бурого кроме цвета шерсти. Но так как этого лисенка воспитывают рыжие лисы, у которых принято скандалить по каждому поводу и нападать на лис нашего племени, то он, разумеется, вырастет таким же, как и все его родные. Его с детства научат такому поведению и такой морали, которая считается нормальной у рыжих, но которая, конечно, совершенно не приемлема для порядочных черно-бурых лисиц. Так что среди взрослых рыжих тебе, Юльчи, вряд ли удастся найти кого-нибудь, похожего на нас характером. Если кто-то из них вдруг заговорит со мной спокойно и по-дружески, это наверняка будет какая-нибудь хитрость.

— А если бы рыжий лисенок вырос в нашем племени? — не отступала Юльчи. — Мы могли бы хорошо его воспитать…

— Нет, — покачал головой Тигрий, — Из этого бы тоже ничего не вышло. — Конечно, мы бы обращались с ним хорошо, но все-таки у нас сильно не любят рыжих, и он бы это почувствовал. Черно-бурые лисята стали бы его дразнить, ему было бы обидно за других рыжих — ведь он был бы похож на них, хотя бы только внешне. Потом он бы заинтересовался, как живет его родное племя, решил бы с ними пообщаться и узнал бы от них много всяких гадостей про нас. В лучшем случае он ушел бы к рыжим и всю жизнь рассказывал бы им, как мы плохо с ним обращались. А в худшем рыжие бы его не приняли, и он бы остался совсем один.

— А жаль, — вздохнула Юльчи.

— Это нормально, — возразила ей Фуфу. — Ты, Тигрий, как всегда совершенно прав. Но вообще-то нам пора домой — я сегодня во вторую смену присматриваю за малышами.

— Вы идите, а я еще немного погуляю и поохочусь на мышей, — сказала Юльчи. — Утром мне не повезло, и я осталась без завтрака. Тигрий предложил было составить Юльчи компанию, но Фуфу вдруг объявила, что боится идти одна, потому что по лесу носится целая орава рыжих. Юльчи настояла, чтобы Тигрий проводил ее подругу домой, и тот вынужден был согласиться. Они с Фуфу побежали, прыгая через сугробы, потом, запыхавшись, пошли шагом.

— Кажется, Юльчи сегодня не в настроении, — заметил Тигрий. — Ты не знаешь, что у нее случилось?

— Понятия не имею, — отозвалась бежевая лисичка. — Можно подумать, что она познакомилась с кем-то из рыжих — так упорно она их защищает.

— Чушь, не может этого быть! — Юльчи бы никогда не спуталась с рыжими, я же ее знаю! Фуфу смущенно опустила голову: наговаривать на подругу она не собиралась — это вышло как-то само собой.

— Я не говорю, что она с кем-то спуталась, — Фуфу попыталась исправить положение. — Она могла просто случайно с кем-то из них познакомиться, может, они и виделись-то всего один раз.

— Почему ты так в этом уверена?

— Она спросила, что бы я стала делать, если бы встретилась с рыжим лисенком, который бы разговаривал со мной очень вежливо. Раньше у нее подобных мыслей не возникало.

— Черт возьми, — Тигрий даже остановился. — Это похоже на правду. — Но если она тебя об этом спрашивала, значит, она сама не уверена, что поступает правильно. Мы еще можем ей помочь! Фуфу совсем растерялась — в тайне она надеялась, что Тигрий рассердится на Юльчи, а он, вместо этого, уже готов бежать, чтобы спасти ее от ужасных рыжих лисиц.

— Не торопись, я ведь тоже могу ошибаться, — остановила она Тигрия. — В конце концов, мы с Юльчи теперь взрослые, так что это ее личное дело, с кем встречаться.

— Но ты же знаешь, какими коварными могут быть рыжие лисы! А Юльчи такая доверчивая! И потом, что если об этом узнает кто-нибудь из наших стариков? Они-то не будут разбираться, личное это дело или нет. «Кто бы говорил о доверчивости!» — подумала Фуфу, глядя на своего приятеля. Но спорить с ним она не стала, тем более, что они уже подходили к входам в норы черно-бурого племени, и их запросто могли услышать.

Юльчи, попрощавшись с друзьями, в нерешительности остановилась на опушке леса. Она сама не могла объяснить себе, почему не пошла домой и соврала насчет завтрака. Почему-то ей вдруг захотелось побыть одной, и слушать болтовню лучшей подруги стало просто невыносимо. Юльчи медленно пошла вглубь леса, но не к своему дому, а в сторону поселения рыжих лисиц. Через некоторое время она оказалась на той поляне, где утром они с Фуфу подслушивали рассказ Мирта. Теперь на поляне никого не было, и Юльчи с досадой повернула домой. Она убеждала себя, что ей просто было любопытно услышать конец истории, но в то же время лисичка понимала, что на самом деле ей хотелось еще раз увидеть того бойкого и остроумного рыжего лисенка… Мирт, к сожалению, этого не знал, так что покончив с рассказами о своих ночных приключениях, он вернулся в нору. Наконец-то ему удалось уединиться и он мог спокойно поразмыслить о случившемся! С того момента, как он увидел двух собак, выбежавших из курятника, и выпорхнувшую вслед за ними стайку цыплят, его не покидала какая-то важная мысль, которую он теперь усиленно старался вспомнить. Эта мысль была с ним, когда он убегал через поле и когда, добежав, лежал на опушке леса в сугробе, и даже во сне ему виделось что-то связанное с тем эпизодом возле открытого птичника. Но утром Мирт уже никак не мог вспомнить, что же так его удивило ночью в деревне, да и другие лисы не дали ему сосредоточиться. Теперь молодой лис закрыл глаза и попытался во всех подробностях представить себе деревенский двор, выскочивших из дома людей и собак, прыгающих вокруг них по снегу. Вот он спрыгнул с крыши курятника, оглянулся в поисках Юрбена, сзади него носятся курицы, вырвавшиеся из своего теплого жилища, и прямо на него бегут две собаки…