Сергей Черепанов - Кружево

— Ой, Настюшка, кабы ты знала, какую я новость проведала...

— А ты коя из сестер? — прежде спросила та.

— Я Милодора, — схитрила Федора.

— А новость об ком?

— Про Петьшу Аксиньина. Он, кажись, не в своем уме или же хворь у него. Всякую ночь, когда мисячно, в одном исподнем блудит по крышам...

— Как же ты за него замуж пойдешь?

— Не пойду! Жить с таким страмота и страх! Это сестре Федоре все нипочем, она не пужливая...

Вскоре с языка Насти Балаболки понапраслина донеслась до Петра.

Встретил он обеих сестер на вечерке и стал дознаваться:

— Коя из вас Милодора?

— Я, — отозвалась та и даже обрадовалась: неужто, мол, он захотел ее своей невестой назвать.

А Петро брови нахмурил.

— Ты пошто меня оконфузила? Когда и где я по крышам ходил?

— Да сроду, Петя, я про тебя худого слова не молвила, — сразу девка ударилась в слезы. — Не верь никому! Это какой-то оговор на меня.

Посмотрела на Федору, но у той хоть бы губы скривились. Молчком обошлась, за сестру не вступилась.

Тут-то и приметил Петро, что меж ними неладно. У Милодоры глаза добрые, непритворные, а у Федоры колючие.

Дома, после вечерки, не мог уснуть, на полатях с боку на бок ворочался. Аксинья из-за него пробудилась.

— Чего у тебя, Петя, стряслось?

— Найтись не могу: то ли на Федоре, то ли на Милодоре жениться? Они лицами схожие, а по душевности разные. Коя из них будет верной и доброй женой, а коя, как на шее хомут?

— Трудненько узнать! Покуда в девках, так мы все лучше некуда. Но делу можно помочь. Сплети, Петя, веревочку-разгадалочку из трех прядей. Ведь трое вас: жених да две девушки, обе невестушки. Свою прядь ты свей из конопляной кудели, а Федора и Милодора пусть совьют из волос. Косы у них длинные. Каждая из своей косы пусть отрежет десять волосин. Да на их-то прядях сделай пометки: вот эта от Федоры, эта от Милодоры. Чтобы спору потом не случилось. Когда веревочка-разгадалочка будет готова, позови обеих сестер и при них веревочку постарайся порвать. Чья прядь первой порвется — той невестой не быть. Не станет довеку любить. Ни доброй женой, ни заботливой хозяйкой не будет. Бери вторую сестру, прядка которой целой останется. Значит, и любовь ее нерушимая. Но может случиться и так, что первой порвется твоя, конопляная прядь. Тогда ни на той, ни на другой сестре тебе жениться нельзя.

Послушался Петро ее наставлений. В тот же день свил свою прядь из конопляной кудели и обеих девок уговорил пряди из волос приготовить.

Милодора сразу выдернула из косы десять волосин, а Федора помедлила. Почуяла умысел. И, будто по ошибке, отстригла из косы двенадцать волосин, так-де надежнее.

Петро уж не спрашивал их: которая Федора, которая Милодора? По глазам узнавал: у Милодоры — добрые, у Федоры — колючие.

Сплел веревочку-разгадалочку из трех прядей и обеими руками рванул ее во всю силу.

Порвалась Федорина прядь.

— Так тому и быть! — молвил он Милодоре. — Замуж за меня собирайся!

У той от радости слезы ручьем: все же дождалась, ей счастье досталось! А Федора по избе заметалась, ничего в толк не пошло — ни хитрости, ни уловки! Хлопнула дверью, убежала.

Покуда перед свадьбой девичник справляли, подружки в песнях Милодору и Петра величали, Федора помогала сестре готовить приданое, так-сяк угождала, Петра встречала и провожала приветно. А в день свадьбы принялась Милодору в подвенечное платье наряжать, всяко ее охорашивать, ублажать и добрые слова говорить.

В иную пору та еще рассудила бы, с чего-де Федора удобрилась, а перед самым-то венцом да в веселом настроении ни о чем плохом не подумала.

Под вечер, когда «глухой воз» с приданым уже к жениху в дом увезли, прибыла и за невестой подвода, чтобы ее в церкву доставить.

Одетая, обутая Милодора вышла на крылечко, родному двору на прощанье поклон отдать, а следом за ней выбежала из избы Федора, за руку крепко схватила:

— Обожди-ко, сестричка! Давай сходим в амбар, там у меня для тебя что-то припасено...

Увлекла ее туда, на Милодору накинулась, сорвала с нее подвенечное платье, а саму-то в погреб столкнула.

— Погибай там! Всяк подумает, это-де Федора с горести себя порешила...

Вышла из амбара в подвенечном наряде, живехонько на подводу взмостилась и прямо в церкву; там Петро уж дожидался невесту.

Поглазеть на венчанье народу собралось в церкве полно. В толкотне и давке Петро не поспел поглядеть невесте в глаза, провел ее к аналою, где поп должен был их обручить.

Вот поп уж и молитвы пропел и кадилом начадил. До той поры невеста голову клонила, на пол смотрела, вроде от смущенья, а тут вдруг лицо подняла.