Галина Александрова - Домовёнок Кузька и его сундучок

А у паучищи веревка все длиннее и длиннее делается. Как только достанет веревка до земли, так опустится по ней паучище, оплетет еще разок Кузю с Лешиком да и начнет из них кровь высасывать.

— Зря прыгаешь, — говорит паучище Попрыгунчику, — зря мои сети испортить пытаешься. Сколько этот лес растет, не прорывалась ни разу моя сеть и не уходила от меня ни одна добыча. А коли не прекратишь прыгать, перед глазами мельтешить, я и для тебя сеть сплету.

— Сплети, — отвечает Попрыгунчик, — только все равно не сможешь меня поймать.

— Чтобы паучище да не смог на такого паршивца сеть забросить? — рассмеялся паук. — Убирайся подобру-поздорову, иначе из тебя тоже кровь выпью.

— Ну попробуй, сплети сеть, — подзадоривает паука Попрыгунчик, а сам тем временем сеть сучком пилит. — Ты же ее три дня и три ночи плести будешь.

— Это еще почему? — не понял паучище.

— А ты посмотри, как высоко и далеко я прыгаю, — отвечает Попрыгунчик. — Большую сеть придется плести, а то вдруг промахнешься?

— Дело говоришь, — отвечает паук, — только ты не знаешь, как быстро я сети плету.

— Давай, попробуй!

Сел паучище поудобнее да как начнет лапами перебирать! А из-под лап уже готовая сеть появляется, да так быстро!

Понял Попрыгунчик, что мало у них времени, и принялся вовсю орудовать сучком. Только чувствует — все равно у него ничего не получается, только зря время тратит.

Зато Кузька сразу же сообразил, что нужно делать. Достал он сундучок да и вынул из него первое, что попалось под руку. Первым Кузьке попался листок с живого дерева. Кузька, как и снилось ему когда-то, говорит листку: «Лети, листок, на восток, забери с собой беду-лебеду!».

Вырвался листок, как живой, из рук домовенка и начал острым концом сеть паучиную разрывать!

А паучище ничего не замечает — плетет он длинную сеть, старается, торопится. Не хочет паук опозориться — вдруг на самом деле этот ушастый так хорошо прыгает, что не достать его короткой сетью.

Тем временем лист с живого дерева изрезал всю сеть и упал Кузьке под ноги весь желтый.

— За мной! Только тихо! — шепнул домовенку с лешонком Попрыгунчик.

Кинулись Кузя и лешонок за Попрыгунчиком со всех ног от паука. Бежали, бежали, да вдруг у Кузьки под ногами палочка как хрустнет!

Услышал это паучище, смотрит — а там его завтрак убегает! Что за дела! Пригляделся — вся сеть изодрана. Стыдно стало пауку, что три малявки так с ним расправились, да еще и обидно. Он ведь, паучище, уже слюни распустил, кушать ведь давно хочется! Поднял паук недоплетенную сеть и метнул в сторону беглецов.

Слышит Попрыгунчик — совсем рядом сеть паучиная свистит. Не успеют Кузька и Лешик убежать! Взял Попрыгунчик да и сбил с ног домовенка и лешего. Упал Кузька лицом в гнилушку, Лешик поганку щекой раздавил, ругаются. А сеть просвистела прямо у них над головами и плюхнулась рядом. Поняли тогда друзья, зачем Попрыгунчик их толкнул, и спасибо ему сказали.

Очухались Лешик и Кузька, вытерли поганки да гнилушки с лица, идут дальше. Только теперь Попрыгунчик не торопится.

— Повезло вам на этот раз, — говорит Попрыгунчик, — но смотрите, дальше еще хуже будет. Наводнен лес Бубуни всякими разными тварями, я их всех даже и не знаю. Известно мне только, что живет где-то неподалеку одна страшная нечисть. Коли сможете пройти мимо нее, то считайте, что к Бубуне вы попали. Ну а если нет, тут уж вам никто не поможет.

— И что это за страшная нечисть? — спрашивает Лешик. Он и не представляет, что может быть кто-то страшнее паука.

— Как ее Бубуня называет, я не знаю. А на моей поляне все ее Хромоножкой зовут.

— А на кого эта Хромоножка похожа? — спрашивает Кузя.

— Не стану рассказывать, — отказался Попрыгунчик, — почем зря вас пугать. Только скажу вам вот что: плохо Хромоножка видит, зато хорошо слышит. Видите вон то дерево? — зверек кивнул головой в сторону большого дуба. — Как дойдем до него, так ни слова друг другу не говорите. Идите тихо и даже дышать старайтесь потише.

Лешик и Кузька пообещали Попрыгунчику, что так и сделают, и отправились дальше. Шли, шли и наконец дошли они до могучего дуба. Удивляется Кузька — так тихо стало, как будто вымер весь лес. Крутится у Кузи на языке вопрос, да спросить нельзя.