Мэри Нортон - Добывайки в поле

По-видимому, Спиллер едва успел прыгнуть на берег, толкнуть Арриэтту в мыльницу и, наскоро объяснив ей, где находится чайник, пустить лодку с девочкой вниз по течению.

— А она сможет его найти? — задыхаясь от волнения, произнесла Хомили. — Я имею в виду чайник.

— Она не сможет его не заметить, — сказал Спиллер и объяснил, что у чайника течение замедляется, разбиваясь о носик мелкой рябью, и мыльница всегда здесь застревает.

— Только и надо, — сказал он, — что привязать лодку, выгрузить из нее вещи и вернуться сюда пешком.

— Вдоль вала над газопроводом? — спросил Под.

Спиллер кинул на него удивленный взгляд, острый и вместе с тем затаенный.

— Можно и так, — коротко сказал он.

— Половинка мыльницы… — изумленно бормотала Хомили, стараясь представить ее в своем воображении. — Надеюсь, с девочкой ничего не случится.

— Ясное дело, ничего, — сказал Спиллер, — на воде запахи не держатся.

— А почему ты не остался в лодке, — спросил Под, — и не поплыл с ней вместе?

У Спиллера сделался смущенный вид. Он потер темную руку о зад меховых штанов, нахмурился, поглядел на потолок.

— Там не было места для двоих, — наконец сказал он, — рядом с грузом.

— Ты мог вывалить груз, — сказал Под. Спиллер еще сильнее нахмурился, словно этот разговор ему надоел.

— Может быть, — сказал он.

— Я хочу сказать, — настаивал Под, — что ты ведь остался на виду, без всякого прикрытия, верно? Что по сравнению с этим какой-то груз?

— Так… — сказал Спиллер и в замешательстве добавил: — Она мелкая… вы не видели ее (речь шла о его лодке), там для двоих нет места.

— О, Под!.. — вскричала вдруг Хомили.

— Что еще? — спросил Под.

— Этот мальчик, — продолжала Хомили звенящим от волнения голосом, — этот… ну, что там говорить, вот он стоит перед тобой! — и она протянула руку к Спиллеру.

Под взглянул на него. Да, спору нет, тот действительно стоял перед ним, красный от смущения и неописуемо грязный.

— Он спас ей жизнь, — продолжала Хомили, голос ее дрожал от благодарности, — ценой собственной жизни!

— Ценой? Ну нет, — возразил, немного помедлив, Под и задумчиво поглядел на Спиллера. — Я хочу сказать — он ведь здесь, не так ли? — И резонно добавил, хотя похоже было, что это только сейчас, как ни странно, пришло ему в голову: — А Арриэтты нет.

— Нет — так будет, — сказала Хомили уверенно, — вот увидишь. Все будет в порядке. Этот мальчик — герой! И шляпная булавка к его услугам.

Вспомнив внезапно свои обязанности хозяйки, Хомили принялась хлопотать вокруг него.

— Садись, Спиллер, — радушно пригласила она, — и отдохни. От ручья сюда немалый путь. Чем тебя угостить? Хочешь половинку ягоды шиповника с какой-нибудь начинкой? Ничего особенного я тебе предложить не могу, — продолжала она со, смущенным смехом, — мы здесь люди новые, сам знаешь…

Спиллер сунул грязную руку в глубокий карман.

— У меня есть вот это, — сказал он и кинул на «стол» (кусок сланца) что-то большое и тяжелое.

Ударившись о поверхность, оно подпрыгнуло, и во все стороны брызнул сок. Хомили подошла поближе и с любопытством наклонилась к столу..

— Что это? — спросила она, не веря своим глазам. Но, спрашивая, она уже знала ответ: ее ноздрей достиг запах мяса — мяса с душком, но, ах, какой он был аппетитный! — и на какой-то мимолетный чудесный миг она чуть не потеряла сознание. Это была жареная нога…

— Мясо, — сказал Спиллер.

— Чье мясо? — спросил Под. У него тоже остекленели глаза. Сидеть на одних ягодах шиповника и боярышника, возможно, и полезно для здоровья, но живот при этом подводит.

— Ой, не говори, — запротестовала Хомили и зажала уши руками. А когда они обернулись к ней с удивленным видом, она нетерпеливо, хотя и смущенно, добавила: — Давайте просто съедим его.

Они накинулись на мясо, отрезая кусок за куском обломком бритвы. Спиллер удивленно глядел на них: он был по горло сыт мясной пищей, ведь он ел ее каждый день.

— Надо оставить кусочек Арриэтте, — не переставала повторять Хомили. Время от времени она вспоминала о хороших манерах и уговаривала Спиллера тоже поесть.

Под, горя любопытством, пытался выведать, чье это мясо.

— Для полевки эта нога велика, — говорил он, задумчиво жуя, — а для кролика, наоборот, мала. Горностаев не едят… должно быть, это какая-то птица. Да, конечно.

А Хомили тут же вскрикивала страдальчески:

— Под, пожалуйста!.. — И смущенно оборачивалась к Спиллеру: — Я хочу знать лишь одно — как Спиллер готовит. Мясо удивительно вкусное, зажарено в самую пору.