Мэри Нортон - Добывайки в воздухе

Мистер Потт знал, что она уже немолода, но когда она сидела рядом с ним на траве, закрыв глаза и обхватив тонкими руками согнутые колени, и трещала без умолку, покачиваясь взад и вперед, она казалась ему чем-то вроде вытянувшейся не по возрасту школьницы. А как хороши были у нее глаза! Скорее, как фиалки, чем незабудки, они освещали — когда были открыты — все ее длинное, худощавое лицо, но она застенчиво отводила их в сторону, если вы смотрели на нее в упор. Сейчас они сияли; поблескивали суставы длинных пальцев, туго стиснутых на поднятых коленях; даже у ее шелковистых, мышиного цвета волос, внезапно появился блеск.

— Понимаете, — главное — не показывать, что вы их увидели. Замереть, застыть… и никогда не глядеть на них прямо, только уголком глаза. Вроде как на птиц, когда не хочешь их спугнуть.

— …их спугнуть, — подтвердил мистер Потт, поскольку мисс Мензиз приостановилась. Иногда, чтобы выказать симпатию к ней и скрыть, что он слушает ее вполуха, мистер Потт повторял конец последней фразы мисс Мензиз, а не то, опережая ее, произносил последний слог. Если мисс Мензиз говорила: «Король и королевство», — он понимающе вставлял: «…во!». Порой, задумавшись о чем-то, мистер Потт ошибался, и, не успевала мисс Мензиз сказать: «…садовая калитка», — как, подхватив, последнее слово, он говорил: «…канава», что обоих приводило в смущение.

— Понимаете, я никак не могу понять, что они такое. Я хочу сказать, по величине и вообще они больше всего похожи на эльфов. Как по-вашему? — настойчиво спросила мисс Мензиз.

— Верно, — ответил мистер Потт, проверяя корявым пальцем, хорошо ли качается на петлях вывеска и стараясь вспомнить, куда он задевал смазочное масло.

— Нет, неверно. Этот человечек с тюком на спине, которого я видела… он пыхтел. Совсем запыхался. Эльфы не могут пыхтеть.

Мистер Потт ничего не ответил, и мисс Мензиз звонко сказала:

— Или могут?

— Что — могут? — спросил мистер Потт, глядя, как раскачивается вывеска, и огорчаясь, что она так скрипит.

— Пыхтеть! — ответила мисс Мензиз, выжидающе глядя на него.

У мистера Потта сделался тревожный вид. О чем она толкует?

— Пыхтеть? — повторил он. — Понятия не имею.

— И я тоже, — весело согласилась с ним мисс Мензиз к его огромному облегчению. — Я хочу сказать, мы в общем так мало знаем об эльфах…

— Верно, — подтвердил мистер Потт. Он снова чувствовал себя в безопасности.

— …и об их привычках. Устают ли они, и стареют ли, как мы, спят ли ночью, ведут ли домашнее хозяйство. Или про их еду. У нас так мало фактов. Мы даже не знаем, что они…

— Едят, — вставил мистер Потт.

— …собой представляют, из чего они сделаны. Вряд ли у них та же плоть и кровь, что у нас.

— Вряд ли, — согласился мистер Потт. И вдруг испуганно взглянул на мисс Мензиз — в его уме звучало непривычное слово; неужели она сказала «кровь»? Мистер Потт положил вывеску и обернулся к мисс Мензиз. — О чем, ради всего святого, вы толкуете? — спросил он.

— О том, что, по зрелом размышлении, эти существа не могут быть эльфами. Да что там! — у этого человечка на штанах была дыра, и он пыхтел и отдувался, поднимаясь на холм. Там есть еще одна — в юбке, а может быть, две, — трудно разобрать, сколько их. Я видела в окне руку, кто-то протирал изнутри стекло. Но чья она — было не разобрать. Белая, как стебель колокольчика, и примерно такой же толщины. Двигалась из стороны в сторону, забиралась во все углы. А потом я нашла очки и рассмотрела ее до локтя. Настоящая рука. Рука, а в ней тряпка. Я не верила своим глазам. И все же в известном смысле это казалось естественным.

— В известном смысле, да, — согласился мистер Потт. Но вид у него был растерянный.

Для мисс Мензиз началась чуть ли не самая счастливая пора ее жизни, во всяком случае, так ей казалось потом. Она всегда любила наблюдать природу: следила за муравьями в траве, мышами в амбаре, подмечала, как плетут паутину пауки, как строят гнезда птицы. Она могла часами не двигаться с места; глядя, как паук спускается с листка, она чувствовала и себя пауком, и столько раз смотрела, как они плетут паутину, что и сама могла бы ее сплести, причем любой, самой неудобной формы. По правде сказать, мисс Мензиз даже наводила критику на работу пауков?

— Ну куда же ты, глупый… — шептала она пауку, висевшему в воздухе. — Этот лист тебе не годится, он скоро упадет. Попробуй зацепиться за колючку…