Мэри Нортон - Добывайки в воздухе

Арриэтта помогла матери подняться с пола. Под, подойдя к стенке картонки, перекинул через край ногу и легко соскочил вниз. Затем помог спуститься Хомили, Арриэтта спрыгнула следом и тут же бросилась к тарелке.

— Холодный рисовый пудинг, — сказала она, обходя тарелку кругом, — немного рубленого мяса, холодная капуста, хлеб, и, — она дотронулась до чего-то черного и лизнула палец, — и половинка маринованного грецкого ореха.

— Осторожней, Арриэтта, — предупредила Хомили, — он может быть отравленным.

— Вряд ли, — сказал Под — похоже, что они предпочитают иметь нас в живом виде. Хотел бы я знать — почему.

— Но как, они думают, мы станем пить молоко? — простонала Хомили.

— Зачерпни руками.

Хомили опустилась на колени и, сложив ладони лодочкой, погрузила их в блюдце. Скоро все лицо у нее было в молоке, но по жилам разлилось живительное тепло, и чем дольше она пила, тем больше поднималось ее настроение.

— Коньяк, — сказала она. — Дома, в Фирбэнке, они держали его в гостиной, и эти Надкаминные часто…

— Право, Хомили, — сказал Под, — сейчас не время для сплетен. И там был не коньяк, а виски.

— Не важно, что, напивались-то они в дым — сами говорили — всякий раз, как в дом приходил управляющий имением, чтобы представить счета. Как мясо, дочка?

— Вкусное, — ответила Арриэтта, облизывая пальцы.

— Ну а теперь, — сказал Под, когда они покончили с едой, — пора браться за комнату.

Он посмотрел наверх. В обеих идущих наклонно стенах было по слуховому оконцу, расположенному на головокружительной высоте; створки запирались между собой на задвижку, снизу на каждой был вертикальный шпингалет. Над окнами висел голый металлический прут для занавесок с ржавыми кольцами. В одно из окон Под увидел ветку дуба, которую раскачивал ветер.

— Странно, — заметила Арриэтта, — начали мы под полом, а добрались до чердака.

— А добывайкам не следует, — вставила Хомили, — забираться высоко. Это к добру не ведет. Вспомните хоть о Надкаминных, там, в Фирбэнке. Уж так много о себе понимали, а все потому, что жили высоко. Хоть бы раз «добрый день» сказали, когда ты был на полу. Вроде бы вовсе тебя не видели… С этих окон проку не будет, — заметила она, — сомневаюсь, что сами человеки могут до них достать. Интересно, как они их моют?

— Забираются на стул, — сказал Под.

— А как насчет газовой плиты? — спросила Хомили.

— Безнадежно, — отозвался Под, — она наглухо соединена с камином.

Это была небольшая газовая плита с одной горелкой, на конфорке в ведерке стояла помятая жестянка с клеем.

— А если попробовать дверь? — сказала Арриэтта. — Вырежем внизу дыру…

— Чем? — спросил Под, все еще рассматривая топку камина.

— Может быть, найдем тут какой-нибудь инструмент, — сказала Арриэтта.

В комнате было полно разных предметов. Возле камина стоял портновский манекен, обтянутый темно-зеленым репсом; формой он напоминал песочные часы, вместо головы у него была шишечка, а пышные бедра заканчивались чем-то вроде решетчатой нижней юбки из металлических полос — для прилаживания настоящих юбок. Он стоял на трех изогнутых ножках с колесиками. Темно-зеленая грудь была утыкана булавками, а на одном плече торчали в ряд три иголки с нитками. У Арриэтты возникла странная мысль: неужели, если снять с человека одежду, они похожи на эту штуку? Может быть, в отличие от добываек, они сделаны вовсе не из плоти и крови? Ей припомнилось, что когда Мейбл ставила на стол тарелку, раздался какой-то скрип; и ничего удивительного: чтобы удержать стоймя такую массу, надо спрятать под платьем какие-нибудь подставки или подпорки.

Над каминной доской, по обе ее стороны, были медные газовые рожки на шарнирах, позеленевшие от времени. На кронштейне одного из них болталась мерная лента с нанесенными на нее делениями. На самой полке Арриэтта увидела край треснувшего блюдца, лезвия огромных, видимо, портновских, ножниц и большую железную подкову, поставленную на попа.

Под прямым углом к камину, отодвинутая от наклонной стены, стояла ножная швейная машина, точь-в-точь как та, вспомнила Арриэтта, что была в Фирбэнке. Над ней свисали с гвоздя резиновая велосипедная камера и мочалка из рафии. На полу стояли два сундука, лежали кипы старых журналов и ломанные садовые стулья. Между сундуками был прислонен к стене сачок, с помощью которого их захватили. Хомили взглянула на бамбуковую ручку, и, дрожа, отвела глаза.