Беатрикс Поттер - Питер-кролик и другие

Когда старый портной проснулся на следующее утро, первое, что он увидел, это моточек вишнёвого шёлка, лежащий на его стёганом одеяле. А рядом с кроватью стоял глубоко раскаявшийся Симпкин.

— Увы! — воскликнул портной. — Я конченый человек, мне пора расползаться по швам. Но зато — вот он, мой моточек вишнёвого шёлка!

Солнце золотило снег, когда портной поднялся с постели, оделся и вышел на улицу. Симпкин бежал впереди.

Скворцы насвистывали, усевшись на края каминных труб, дрозды и малиновки тоже напевали что-то своё, совсем не то, что они пели полночной порой.

— Увы! — вздыхал старый портной. — Теперь у меня есть вишнёвые нитки для шнурочка. Но сил у меня нет, и времени осталось разве что обметать одну-единственную петельку: ведь уже наступило рождественское утро! А глостерский мэр венчается в полдень. И где же его вишнёвого цвета камзол?

Он отпер дверь своей маленькой мастерской, и Симпкин кинулся туда первым, точно заранее знал, что он там обнаружит.

Но в мастерской решительно никого не было.

Ни одной — ни единой серенькой мышки!

Стол был чисто вытерт тряпочкой. Обрывки ниток и лоскуточки были подобраны с пола.

А на столе — о радость! — старый портной не удержался от громкого возгласа — там, на столе, где он оставил всего лишь крой вишнёвого плиса — лежал красивейший камзол и расшитый атласный жилет, какой ещё ни разу не носил ни один мэр города Глостера.

На камзоле красовалась вышивка из розочек и анютиных глазок, а по жилету были разбросаны маки и васильки.

Всё было готово, кроме одной-единственной петельки, которая оставалась необмётанной, а к тому месту, где ей полагалось быть, булавкой была прикреплена записочка.

На ней бисерным почерком было написано: „Не хватает шнурочка“.

С этого самого дня счастье повернулось лицом к старому портному из Глостера.

Он разбогател и растолстел чрезвычайно.

Он шил потрясающие жилеты для всех богатых купцов города Глостера, и для всех благородных джентльменов в его окрестностях.

Никто ещё нигде не встречал таких тонких кружевных манжет и расшитых лацканов!

Но его петли — каждая из них была настоящим шедевром!

Стежки, какими обмётывались петли, были такие изящные, такие изящные, что невозможно было вообразить, как старый человек в очках может сделать их скрюченными пальцами. Стежки были такие крошечные, такие крошечные — казалось, что их могли сделать только маленькие серенькие мышки!