народ Array - Украинские сказки и легенды

— Смотри же, жинка, не говори, а то будет нам лихо. Да смотри не говори никому и про то, что мы в лесу и в речке нашли, а то люди как дознаются, сразу и догадаются, что я деньги нашел, ведь в такие дни клады всегда находят.

Так вот говорит Петро, подшучивая, а Хвеська:

— Ладно, — говорит, — никому на свете не скажу.

А тут под вечер на селе шум и гомон слыхать.

— Что это такое, муженек? — спрашивает Хвеська.

— Да там…

— Да что ж там такое? Пойду-ка я гляну.

— Да ты на поганое не гляди и не слушай, — говорит Петро.

А Хвеська:

— Да ну уж, Петрик, голубчик, родненький, скажи!

— Да это, — говорит муж, — наш пан эконом украл у гуменщика колбасу, вот его теперь по селу и водят да колбасами бьют, чтобы больше не крал.

А это муж так себе, подсмеивается, а Хвеська уже и поверила, и так уж ей не терпится.

— Ох, беда-то какая! Побегу я к куме Меланке да расскажу! — вскрикнула Хвеська, так с места и вскочила.

— Да ты лучше не ходи, а сиди дома, — говорит муж. — Ты разве не знаешь нашего эконома? Уж он как дознается, что ты про него рассказывала, то меня и тебя со свету сживет.

Хвеська послушалась и не пошла. Выдерживает она, никому не говорит про деньги день или два, а потом все-таки не вытерпела — как это так да про счастье свое не рассказать? — и побежала к куме Меланке. Прибежала, «добрый день» сказала, села. Сидит. И так ей хочется сказать, а боится. А потом:

— Вот горюшко-то жить беднякам на свете, хотя бы сказать и нам. Хотела справить себе к празднику новые чоботы, да не на что справить.

А кума Меланка тоже:

— Что правда то правда, кума, я уже вот говорю…

А Хвеська не дает ей досказать и тотчас свое:

— Ну да, может, бог даст, скоро не будем мы бедные…

— Как так? — спрашивает кума Меланка, а сама уже и уши навострила.

— Ох, кумушка, да не знаю, как и говорить-то…

— Да скажите уж, скажите, — уговаривает кума Меланка.

— Да не знаю, как и говорить, дело это такое, что муж никому-никому не велел сказывать.

— Ох, матушка! Да разве ж я такая? Да я все одно что стена! — говорит кума Меланка.

— Ну, кумушка, — говорит Хвеська, — да только уж я вам одной, но, смотрите, никому-никому не сказывайте…

И давай шепотком ей про деньги эти…

Только Хвеська из хаты, а кума Меланка за свитку и к куме Приське:

— Ох, кумушка, а вы слыхали?..

А тут праздник случись, пошла кума Приська к куме Марыне, а у нее уже кума Явдоха, — вот тут уж и беседа готова. Погуляли да про Петровы денежки поговорили.

А тут как раз в этот день повздорил Петро из-за чего-то с Хвеськой и хорошо ее отругал… Она тогда:

— Погоди ж ты, такой-сякой, раз так!..

И побежала раззванивать по всему селу, что муж ее и ругал и чуть ли не бил, что он, мол, деньги нашел, что прячется-де с ними, и все…

Прошел день или два — зовут Петра в контору к эконому. Тот враз его и ошарашил:

— Сказывай, такой-сякой, деньги нашел?

— Нет, — говорит Петро, — не находил.

— Как не находил? Ведь твоя жинка говорит!

— А что моя жена говорит? Моей жинке малость ума не хватает, она чего-чего не наплетет.

— А-а, так ты так! — говорит эконом. — Позвать сюда жену!

Тут сразу за ней, приводят. Спрашивает эконом:

— Твой муж деньги нашел?

— Нашел, — говорит, — паночку, нашел.

— Ну что, — спрашивает тогда у Петра эконом, — видишь?

— Да что ж, — говорит тот, — она чего не наплетет! А вы ее лучше спросите, пан, когда это было?

— А когда это было? — спрашивает эконом.

— Хм, когда. Как раз тогда, когда потянуло рыбой из лесу и ходили мы в лес за ней да под каждым кустом рыбу собирали.

— Ну что теперь скажешь еще? — спрашивает Петро.

— Э, что! Теперь-то уже не отбрешешься. Это самое тогда и было, когда мы в лесу рыбу собирали, и надвинулась бубличная туча, и в лесу мы бубликов натрусили, и в вершу заяц поймался.

— Вот слышите, пан, — говорит Петро, — толком ли она говорит? Пускай она уж вам все расскажет, как и когда это было.

— Хе, как и когда! Самое тогда, когда вас, милостивый пан, по селу водили…

— А чего меня по селу водили? — спрашивает эконом.

— Да вот, пан, простите… уж раз вы спрашиваете, то скажу… как раз, когда вас теми колбасами били, что вы у гуменщика украли…

Как вскричит тут эконом:

— Ах ты, такая-сякая! Как ты смеешь мне так говорить! Возьмите ее да всыпьте ей как следует, чтоб не городила черт знает что!

Тут Петро заступился, начал просить, что, мол, жена у него малость не в своем уме. Вот пан подумал-подумал — и вправду дурная, — взял да и отпустил.