Джеймс Барри - Питер Пэн и Венди

— Джордж, Джордж, — прошептала миссис Дарлинг, — вспомни, что я тебе говорила о том мальчике!

Увы! Он и слышать ничего не желал. Он твёрдо решил показать, кто в доме хозяин, и, когда Нэна не послушалась его, он лаской выманил её из конуры, схватил за ошейник и выволок во двор. Ему было стыдно, и всё же именно так он и поступил. Всё это произошло из-за его слишком любящего сердца, которому так нужно было восхищение. Привязав Нэну во дворе, несчастный отец уселся в коридоре и закрыл лицо руками.

Тем временем миссис Дарлинг в полном молчании уложила детей и зажгла ночники.

Тут они услышали, как лает Нэна.

— Это он сажает её на цепь во дворе, — захныкал Джон.

Но Венди с ним не согласилась, хоть и она, конечно, не догадывалась, что сейчас произойдёт.

— Нет, — сказала она, — когда её обижают, Нэна лает по-другому. А так она лает, когда чует опасность.

Опасность!

— Ты уверена, Венди?

— Ну, конечно.

Миссис Дарлинг задрожала и подошла к окну. Оно было заперто на задвижку. Она посмотрела на ночное небо, густо усыпанное звёздами. Они толпились вокруг дома, словно им не терпелось посмотреть, что там произойдёт, но миссис Дарлинг этого не заметила. Не заметила она и того, что две самые маленькие звёздочки подмигнули ей, будто хотели предупредить её о чём-то. И всё же безотчётный страх сжал ей сердце.

— Как мне не хочется сегодня идти в гости! — сказала она.

Даже Майкл, который уже засыпал, понял, что она чем-то встревожена.

— Когда ночники зажжены, нам нечего бояться, правда, мама? — спросил он.

— Конечно, дорогой, — ответила она. — Это мама оставляет их следить за своими детишками.

Она подошла к кроваткам, сначала к одной, потом к другой и третьей, напевая колыбельную, и маленький Майкл крепко обнял её.

— Мама, — сказал он, — я так рад тебе!

Это были последние слова, которые миссис Дарлинг услышала от него перед долгой разлукой.

Дом номер двадцать семь был совсем близко, но в тот день выпал лёгкий снежок, и мистер и миссис Дарлинг шли осторожно, чтобы не испачкать обувь. На улице, кроме них, никого не было, и все звёзды внимательно следили за ними.

Звёзды очень красивы, но они могут только наблюдать за тем, что происходит, а сделать ничего не могут. Это наказание наложено на них за какой-то проступок, который они совершили так давно, что ни одна звезда уже не помнит, что это было. Старым звёздам давно уже всё наскучило, и они смотрят на мир стеклянным взглядом и молчат, но юным всё внове, и они без устали мигают, переговариваясь друг с другом. Звёзды не очень-то любят Питера, потому что он часто подкрадывается к ним сзади и пытается их задуть, но в тот вечер им было скучно, вот почему они были на его стороне и с нетерпением ждали, чтобы взрослые ушли. Как только дверь дома номер двадцать семь захлопнулась за мистером и миссис Дарлинг, на небесах поднялось волнение, и самая крошечная звёздочка из Млечного Пути пропищала:

— Питер, давай!

Когда мистер и миссис Дарлинг ушли, ночники у детских кроваток с минуту горели ясно. Это были очень милые ночники, и нам остается только пожалеть, что они заснули и проглядели Питера; но Вендин ночник почему-то заморгал и так широко зевнул, что два других тоже принялись зевать и так, не закрывая ртов, и заснули.

В комнате был в это время и другой огонёк, в тысячу раз ярче, чем ночники. Пока я говорю тебе об этом, он успел заглянуть в шкаф, пошарил в ящиках комода и вывернул все карманы. Он искал тень Питера. И, знаешь, это был совсем не огонёк, а маленькая фея, не больше твоей ладони (правда, она ещё росла); она так быстро носилась по комнате, что казалось, будто это огонёк пляшет в воздухе. Звали её Динь-Динь; одета она была очень изысканно — высохший листок с глубоким квадратным вырезом у шеи изящно облегал её фигурку. Она была слегка склонна к полноте.

Через минуту после появления феи юные звёзды дунули, распахнули окно в детской, и в комнату влетел Питер. Часть пути он нёс Динь-Динь в руках, и потому к его пальцам пристала волшебная пыльца.

— Динь! — позвал он тихонько, убедившись, что дети спят. — Динь, где ты?