Игорь Малышев - Лис

Снег вокруг дома колдуньи был истоптан следами. Пришелец разглядел кошачьи, козлиные, медвежьи, собачьи и еще какие-то неизвестные следы. Со страхом разобрал отпечатки босых человеческих ног. От вида этого следа он боязливо втянул голову в плечи, оглянулся вокруг и пошел в дом. Потянул на себя дверь. За ней колыхалась пелена влажного, как в бане, тумана. Путник шагнул вперед. Дверь сама по себе бесшумно закрылась сзади. Здесь пахло травами, но не высушенными, а летними, живыми. Большая, невидимая за туманом птица захлопала крыльями под потолком, что-то неразборчиво забормотала.

— Чего тебе, хлеба или сладких снов? — расслышал скоморох. От неожиданности он не поверил своим ушам. Рядом распахнулась дверь в избу. Из нее выбежал черный кот, лениво прыгнул в туман. Человеку почудилось, что рядом, пропуская быстрое и сильное тело, зашуршала осока. Он шагнул к светлой трещине открывшейся двери. Там его снова окутал туман, только теперь он был теплее и мягче. Над ухом пискнула овсянка, кого-то окликнул перепел. Гость почуял, что идет по высокой луговой траве. Туман скрывал все вокруг, оставляя видимость только на пять шагов вперед, не больше. Трава была в росе, он тут же промок, но холодно от этого не стало. Наоборот, еще больше стало понятно, что он попал в неведомую страну, может даже в сказку. Из-под ног вырвался заяц.

— Эгей, косой! — крикнул ему вслед скоморох. — Догоню!

Но тот уже скрылся в тумане.

— Вот дела, — произнес он вполголоса, проводя рукой по мокрым верхушкам трав. — Сплю я, что ли?

Рядом кто-то тихо хихикнул. Он замер, прислушался.

— Кто здесь?

Никто не откликнулся, только трава зашелестела поблизости. Человек двинулся вперед, ожидая, что вот-вот наткнется на стену. Так он шел и шел, а стен все не было. Пройдя с сотню шагов, остановился.

— Не бывает так. Если есть дом, должны быть стены.

Рядом снова хихикнули. Он решил не обращать на это внимания, а вместо этого узнать, есть ли у дома потолок. Снял шапку, подбросил ее вверх. Она взлетела и пропала в белизне. Подождал, шапка не возвратилась.

— Может за гвоздик в потолке зацепилась? — подумал он.

В траве раздался смех. Только теперь человек разобрал, что смеется ребенок. Он заливался дроздом-пересмешником, замолкая и снова закатываясь. Пришелец побежал на звук и чуть не наступил на катающуюся по траве девочку лет пяти отроду в цветном сарафанчике. Она перестала смеяться, повернула к нему личико, перемазанное земляничным соком.

— Не боишься рубашонку-то о траву вызеленить? — спросил ее гость.

Девочка радостно завертела головой.

— Не боюсь!

Скоморох присел на корточки. Теперь между ними была только стенка травы да туман. Глядя сквозь них друг на друга они повели разговор.

— Ты чья будешь?

Девочка непонимающе улыбнулась, потрясла головой.

— А зовут тебя как?

— Лелькой, — прощебетал ребенок.

— И мамку твою тоже Лелей зовут? — скоморох подумал, что перед ним дочь ведьмы.

— Нет, я одна тут Леля.

— А играешь ты с кем?

— А кого встречу, с тем и играю.

— Ишь ты, чудо какое. Кого встречу, с тем и играю. А ну как волк придет? Не боишься?

— Не боюсь, — весело закричал ребенок.

— Храбрая какая! Ничего не боится.

Девочка оборвала его.

— А ты, дядька, кто?

— Я скоморох.

— Хорошо быть скоморохом?

— Хорошо, — согласился взрослый.

— А ты, дядька-скоморох, что здесь делаешь? — склонив голову набок спросила девчушка.

Путник оглянулся вокруг.

— Лелю ищу.

— Нашел?

— Нет пока. Да и вообще, заблудился я что-то. Не пойму, то ли сплю, то ли из ума выжил.

Он закашлялся. Схватился за рот, успокаивая мечущееся, как в припадке, горло. Лицо его покраснело, на лбу выступили капли.

— Что это с тобой?

— Простыл я в лесу. Простудился насмерть.

Девочка протянула сквозь траву руки, взяла его за шею. От ее маленьких ладошек по коже растеклось тепло. Горло успокоилось, колючий ком в груди сложил иголки. Леля внимательно посмотрела на свои руки, словно пытаясь углядеть что-то под ними. Вдруг сердито топнула ножкой.

— Уходи ежище-ершище! Пошел прочь!

В траве сердито фыркнул еж и засеменил меж стеблей недовольно сопя.

— Ух, ежище-ершище! — пригрозила крохотным кулачком девочка.

Человек почувствовал, что горлу стало легко, будто и не болело оно никогда сроду. Костер в голове потух.

— Спасибо, спасительница, — благодарно поцеловал ее ладонь.

Всходило солнце. Туман рассеивался, застаиваясь только в руслах рек да по заросшим оврагам. Скоморох увидел перед собой сияющую росой равнину в лучах молодого светила. Высокие травы стояли недвижно, ни один лепесток не колыхался. Капли на них переливались радугами. Словно и не было никогда ни зимы, ни снега, ни слякоти на разбитых дорогах, ни ледяных ноябрьских дождей. В груди что-то забилось от радости, путник глубоко вдохнул.