Туве Янссон - Опасный канун

— Может, флаг следовало бы спасти? — спросил Хомса.

— Нет, пусть остаётся как есть, — ответил Муми-папа. — В этом есть что-то этакое гордое, сам не знаю что.

Тихо плыли они вдоль по долине. Но ещё и с перевала между Одинокими Горами они видели, как флаг радостно машет им, словно веха, поднимаясь над водой.

Муми-мама накрыла стол для вечернего чая в своем новом доме.

Чайный стол выглядел как-то одиноко в большой чужой гостиной. На страже вокруг него стояли стулья, зеркальный шкаф и ещё бельевой, но дальше за всем этим комната тонула во мраке, тишине и пыли. Однако удивительнее всего был потолок, под которым повесили уютную гостиную лампу с бахромой из красных кистей. Он терялся в таинственных тенях, он шевелился и трепетал, что-то большое, не понять что, колыхалось там взад и вперёд в лад с покачиванием дома на волнах.

— На свете столько непонятного, — сказала сама себе Муми-мама. — Но почему, собственно, всё должно в точности совпадать с твоими обычными представлениями?

Она пересчитала чашки на столе и обнаружила, что забыла взять с собой мармелад.

— Ах, какая досада, — сказала она. — Уж мне ли не знать, что Муми-тролль любит к чаю мармелад. И как это я могла забыть про мармелад?

— А что, если прежние жильцы этого дома тоже забыли взять свой мармелад? — услужливо высказал предположение Хомса. — А что, если его было трудно упаковать? Или, может, его оставалось в банке так мало, что не стоило и брать?

— А что, если и вправду попробовать отыскать их мармелад? — с сомнением сказала Муми-мама.

— Я поищу, — сказал Хомса. — Должен же у них быть где-то чулан.

И он шагнул в темноту.

В середине комнаты на полу одиноко стояла дверь. Хомса порядка ради прошёл в неё и с удивлением обнаружил, что она бумажная и что на обратной её стороне нарисована изразцовая печь.

Потом взобрался по лестнице, которая кончалась прямо в воздухе.

«Не иначе как надо мною подшучивают, — подумал Хомса. — Но я не нахожу в этом ничего забавного. Дверь непременно должна куда-то вести и лестница тоже должна куда-то вести. Весёленькая тут пойдёт жизнь, если Миса начнет вести себя как Мимла, а Хомса как хемуль».

Повсюду был хлам. Какие-то чудные леса из картона, ткани и дерева — вероятно, вещи, которые надоели прежним жильцам, и они не удосужились вынести их на чердак либо вовсе не доделали до конца.

— За чем ты отправился? — спросила дочь Мимлы, выныривая из шкафа, не имевшего ни полок, ни задней стены.

— За мармеладом, — ответил Хомса.

— Тут есть всё что угодно, — сказала дочь Мимлы, — так почему бы не быть и мармеладу? Тут, похоже, жила ужасно оригинальная семейка.

— Мы видели одного из них, — с важным видом возвестила крошка Ми. — Только он не хотел, чтобы на него смотрели.

— Где? — спросил Хомса.

Дочь Мимлы показала в тёмный угол, загромождённый хламом до самого потолка. Тут же, прислонясь к стене, стояла пальма, уныло шурша бумажными листьями.

— Мошенник! — прошептала крошка Ми. — Он только о том и думает, чтобы убить всех нас!

— Не обращай внимания, — запинаясь сказал Хомса.

Он подошёл к открытой маленькой двери и осторожно принюхался.

Он заглянул в узкий коридор, который поворачивал и исчезал в таинственном мраке.

— Наверное, чулан где-нибудь здесь, — сказал Хомса. Они шагнули в коридор и увидели несколько дверей.

Дочь Мимлы вытянула шею и с трудом стала разбирать по складам надпись на одной из них.

— «Рек-ви-зит», — прочла она. — Реквизит.

Лучше имени для мошенника и не придумаешь. Хомса собрался с духом и постучал. Они ждали, но Реквизита, очевидно, не было дома.

Тогда дочь Мимлы толкнула дверь.

Они никогда не видели такого множества вещей зараз: полки от пола до потолка, а на них всё, что вообще может стоять на полках в пёстрой, ошеломляющей неразберихе. Огромные чаши с фруктами теснили игрушки, лампы и фарфор; железные доспехи терялись среди цветов и музыкальных инструментов, чучел птиц и книг, телефонов и вееров, вёдер и глобусов, ружей и картонок для шляп, часов и почтовых весов…

Крошка Ми спрыгнула на полку с плеча своей сестры, посмотрелась в зеркало и крикнула:

— Глянь-ка! Я стала ещё меньше! Я совсем не вижу себя!

— Это не обычное зеркало, — объяснила дочь Мимлы. — Поверь мне, ты существуешь.

Хомса искал мармелад.