Туве Янссон - Опасный канун

Крошка Ми высунула голову из подсолнухов у крыльца и весело крикнула:

— Ну, сейчас начнётся!

Внезапно где-то в недрах земли, под самыми их ногами, глухо пророкотало. Было слышно, как попадали кастрюли на кухне.

— Что, уже пора завтракать? — впросонках крикнула Муми-мама. — Что это?

— Ничего, дорогая, — ответил Муми-папа. — Это просто шевелится огнедышащая гора. (Подумать только, сколько пресс-папье из лавы…)

Тут проснулась и дочь Мимлы. Все вместе стояли они возле перил на веранде и смотрели.

— А где она, эта гора? — спросил Муми-тролль.

— На маленьком острове, — ответил Муми-папа. — На маленьком чёрном острове, где ничего не растёт.

— Ты не думаешь, что она хоть чуть-чуточку опасна? — прошептал Муми-тролль и сунул свою лапу в лапу папы.

— Ну ещё бы! — радостно ответил Муми-папа. — Конечно, она немножко опасна.

Муми-тролль восхищённо кивнул.

И тут они услышали гул.

Он надвигался издали с моря, поначалу каким-то неясным бормотанием, а потом перешёл во всё возрастающий грохот.

А затем в светлой ночи они увидели, как что-то чудовищно огромное вознеслось над верхушками леса, и это что-то росло и росло, отороченное белой шипящей каймой по самому верху.

— Теперь, я полагаю, лучше перейти в гостиную, — сказала Муми-мама.

И не успели они перетащить свои хвосты через порог, как речная волна с шипением накрыла Муми-дом и всё вокруг погрузилось в кромешный мрак. Дом чуть-чуть покачнулся, но не потерял равновесия, ибо это был очень хороший дом. Потом мало-помалу мебель пустилась вплавь по гостиной. Всей семьёй они поднялись на верхний этаж, уселись и стали ждать конца непогоды.

Такого ненастья не бывало со дней моей юности, радостно возвестил Муми-папа и зажёг свет.

Ночь была полна тревоги, за стенами снаружи потрескивало и поскрипывало, тяжёлые водяные валы вздымались к самым ставням.

Муми-мама с рассеянным видом села в кресло-качалку и начала раскачиваться.

— Это конец света? — с любопытством спросила крошка Ми.

— Не иначе, — сказала дочь Мимлы. — Побудь паинькой, если успеешь, ведь все мы, похоже, очень скоро окажемся на небесах.

— На небесах? — переспросила крошка Ми. — Неужто нам суждено попасть на небеса?

Тут что-то тяжёлое ударилось о стену дома, свет мигнул.

— Мама, — прошептал Муми-тролль.

— Да, мой родной? — отозвалась Муми-мама.

— Я забыл кораблик из коры в окнище.

— Он непременно отыщется завтра, — сказала Муми-мама. Она вдруг перестала раскачиваться и воскликнула. — Как же это могло со мной случиться!

— Что? — вздрогнув, спросила фрёкен Снорк.

— Ялик, сказала Муми-мама. — Я забыла про ялик. У меня всё время было такое ощущение, что я забыла что-то очень важное.

— Он там, наверху, возле вьюшки, — возгласил Муми-папа.

Он без конца бегал в гостиную измерять уровень воды. Все смотрели на лестницу, ведущую в гостиную, и гадали, что не намокло.

— Гамак взяли? — вдруг спросил Муми-папа.

Взять гамак никому не пришло в голову.

— Это хорошо, — сказал Муми-папа. — Гамак был кошмарного цвета.

Плеск воды вокруг дома нагонял сонливость, и все члены семьи один за другим сворачивались калачиком на полу и засыпали. Но прежде чем потушить свет, Муми-папа поставил будильник на семь.

Ибо ему было до чёртиков любопытно, что же произошло там снаружи.

Наконец вернулось утро.

Оно разгоралось узкой полоской, которая долго искала ощупью горизонт, прежде чем осмелилась подняться выше.

Погода стояла ясная и тихая.

Однако волны плескались возбуждённо и беспорядочно у новых берегов, которые никогда раньше не видели моря. Огнедышащая гора, которая всё перевернула вверх дном, успокоилась. Она устало вздыхала и лишь время от времени попыхивала в небо пеплом.

В семь часов зазвонил будильник.

Муми-семейство разом проснулось и ринулось к окну. Крошку Ми подняли на подоконник, и дочь Мимлы держала её в подоле, чтобы она не вывалилась. Весь мир преобразился.

Не стало ни жасмина, ни сирени, не стало ни моста, ни самой реки.

Лишь часть крыши дровяного сарая торчала из бурлящей воды. На ней, уцепившись за конёк, сидела немногочисленная, дрожащая от холода компания всякого лесного народца.