Пётр Лебеденко - Сказки Тихого Дона

Плачут женщины и дети-сироты на берегу, да горю не поможешь. А страшное Чудо-чудище плывет себе да плывет, а где проплывет, там слез людских — омуты целые.

Стонет и Тихий Дон от гнева. Почернел он, вспенился, страшный стал. Хочет грудью остановить Чудо-чудище, да очень уж сильно оно, не совладает с ним.

Вслед за Чудом-чудищем войско его плывет — заморские звери страшные: не то рыбы, не то люди. Каждый зверь оружием обвешан. Глаза у них злые, жадные, как у разбойников, так и шныряют по сторонам: присматриваются, где бы добычу схватить. Увидит зверь человека, снимет с плеча лук, достанет из колчана стрелу, натянет тетиву и летит стрела прямо в сердце человеческое.

Приплыло Чудо-чудище в то место, откуда Дон начало берет, легло брюхом на песок, стало воду пить. День пьет, два пьет, и в Дону воды уже мало становится. Мутнеет Дон, у берегов пенится, волнами о камни бьет, рокочет, будто плачет.

И решили тогда оставшиеся на Дону старики да подростки идти войной на Чудо-чудище. Наточили они сабли, навострили пики, сели на коней и направились к тому месту, где Чудо-чудище со своим войском расположилось.

Долго ли они ехали, много ли проехали, только вдруг видят — перед ними море раскинулось. Гуляют по морю высокие волны, летают над ними чайки белые, шумит море, будто сердится.

Удивились люди: откуда тут море появилось? Никогда его не было здесь. А потом поняли, что это Чудо-чудище пьет воду из Дона, а сюда выливает, чтобы не проехали они.

Вдруг вышло из того моря войско Чуда-чудища. У каждого зверя в руках лук со стрелами, а стрелы те ядом смертельным отравлены. Не успели и опомниться дети да старики, как градом полетели в них стрелы. Летят, как шмели, гудят.

Падают люди, редеет их войско.

Отошли они от берега, разбили свой лагерь, стали думу думать, что делать, и решили помощь просить у людей, что далеко на север от Дона жили, откуда и сами они, казаки, пришли.

Был среди казаков храбрый воин по имени Степан, и была у него красавица дочка Светланка. Мать у Светланки умерла, и поехала она со своим отцом-стариком на войну — с Чудом-чудищем биться. Позвал Степан дочку и сказал:

— Далеко отсюда, за тремя лесами, за двумя реками, живет мой старший брат, а твой родной дядька. Садись на коня, дочка, скачи к нему, скажи, чтоб собрал людей в поход и вел к нам на подмогу. Долго и жестоко придется нам биться с Чудом-чудищем за наш Тихий Дон, за всю нашу родину. И нужна большая сила людская.

Обняла Светланка отца, поцеловала его, села на коня быстрого и помчалась.

Долго ли ехала она, много ли проехала, только вдруг видит: лежит на берегу маленькая рыбка, хватает раскрытым ртом воздух, бьется, задыхается без воды. Солнце печет, как огнем, и глаза у рыбки сделались мутными, как тусклое стекло.

Жалко стало Светланке рыбку. Спрыгнула она с коня, взяла рыбку на руки и понесла ее к реке. Пустила рыбку в воду, посмотрела, как она хвостиком вильнула, и только хотела к своему коню идти, глядь — а верхом на ее коне сидит зверь-рыба из войска Чуда-чудища.

Взмахнул зверь-рыба плеткой, ударил коня и ускакал прочь.

Запечалилась девочка. Села на берегу и горько заплакала.

«Как теперь доберусь я до своего дядьки? — думала Светланка. — Живет он за тремя лесами, за двумя реками, и, пока дойду до него, много людей погибнет от Чуда-чудища, от стрел его разбойников».

Плакала-плакала она, потом напилась воды и пошла вдоль берега.

Шла-шла Светланка, солнце уже скрылось за холмами, темно стало, дороги не видно.

Наконец подошла она к лесу. Села под деревом, вытащила из сумки кусок хлеба и только начала есть — слышит, стонет кто-то жалобно, как будто сказать что-то хочет.

Оглянулась она кругом, видит: лежит волчица, кровь у нее из ноги течет, рот от жажды открыт, глаза смотрят на Светланку, как человеческие.

Не испугалась девочка. Подошла она к волчице, оторвала кусок от своего платья, перевязала ей ногу. Потом набрала в роднике чистой воды, напоила волчицу и отдала ей весь свой хлеб, подумав: «Все равно обе мы не будем сыты одним куском, пусть лучше серая волчица наестся».

Потом, утомленная путем долгим, легла Светланка рядом с волчицей и крепко заснула.

Много ли, мало ли спала она, только слышит, как кто-то языком руку ей лижет. Открыла глаза, а перед ней серая волчица стоит, смотрит, головой на свою спину показывает, будто говорит: «Садись, Светланка, садись».