Туве Янссон - Невидимое дитя

— Но это же стоит денег. — заметил Снифф, рассуждая практично. — Разве она ничего себе не оставила?

— Она? — переспросил Снусмумрик. — Если бы ты слушал внимательно, ты бы понял, что она сохранила кровать под балдахином. И продав кровать, она выручила немного денег.

А что до Цедрик, то Снифф нашел ее, вшил ей в ушки сережки с топазами и приделал ей маленькие черные глазки. Однажды Снифф наткнулся на нее, лежащую под дождем. Цедрик высушили, но лунного камня так и не нашли. Снифф и теперь очень любит Цедрик, хотя бы для успокоения совести. И его за это уважают.

Жил-был хемуль. Он работал в парке с аттракционами, мечтая хоть немножко стать счастливым. Он пробивал дырочки в билетах, и люди отнюдь не радовались его появлению. Работа немного грустная, если этим заниматься всю жизнь.

Хемуль пробивал и пробивал, и пока пробивал дырочки, грезил планами о том, чем займется, когда выйдет на пенсию.

Для тех кто не знает, что такое пенсия: пенсия, это когда вы можете делать, что вам заблагорассудится, но, к сожалению, она бывает лишь под старость. По крайней мере, так говорили хемулю его родственники.

У нашего хемуля было ужасно много родственников, множество громадных, веселых, болтливых хемулей, которые то и дело хлопали друг друга по спине и взрывались безумным смехом.

Они совместно владели парком аттракционов и в свободное время музицировали на тромбонах, играли в городки, рассказывали друг другу веселые истории и пугали людей в общественных местах.

Наш хемуль принадлежал к другой ветви их рода и, в общем-то, приходился веселым хемулям отдаленным родственником. Он никого не хлопал по спине, а если и звонил в колокольчик, так лишь затем, чтобы объявить отправление паровозика на американских горках. Когда он не пробивал дырочки в билетах, то сидел на скамеечке для детей.

— Ты такой одинокий и ничего не хочешь изменить, — говорили ему остальные хемули. — Тебе больше времени надо проводить с людьми.

— Я не одинок, — отвечал он. — У меня просто нет времени. Мне многие хотят помочь, но если вы задумаетесь…

— Великолепно, — бормотали родственники, хлопая его по спине. — Так здорово, что ты не одинок…

А наш хемуль мечтал об удивительном таинстве одиночества. Он надеялся хоть на старости лет обрести его.

Кружились карусели, гремели тромбоны, а мюмлы каждую ночь пронзительно визжали на качелях. Еще постоянно разыгрывали первый приз в конкурсе «кто разобьет больше посуды мячиком?». Все вокруг веселились, хемули танцевали, вопили, смеялись и ссорились, ели и пили, и так все время. Дошло до того, что наш хемуль просто начал бояться шумных и веселых людей.

Он жил в детской спальне, вместе с детьми хемулей, которые весь день веселились и скакали, а ночью засыпали. Если они начинали плакать, хемуль их утешал, наигрывая на органе.

Остаток свободного от работы времени он стремился удрать из большого дома, полного хемулей. И все же почти все время он проводил в их компании, слушая разнузданную болтовню.

— Когда я стану старым? — однажды за обедом спросил наш хемуль.

— Старым? Ты? — заржал его дядюшка. — Очень не скоро. Спеши, спеши, ведь никто не состарится раньше, чем ему положено.

— Но я чувствую себя очень старым, — беспокойно ответил хемуль.

— Ха-ха! — оскалился дядюшка. — В эту ночь мы устроим фейерверк, а до самого заката будут играть трубы.

Но фейерверка не получилось, потому что в полдень пошел сильный дождь. Он продолжался всю ночь, весь следующий день, и еще один день после этого, и всю последующую неделю.

Если говорить откровенно, дождь продолжал лить восемь недель. Никто еще не видел ничего подобного.

Парк с аттракционами потерял свой блеск, краска облупилась. Парк увядал, словно цветок, бледнел и ржавел, а потом все стало разваливаться.

Обзорное колесо упало набок, горки размыло, и они превратились в огромные серые лужи и лужицы, а со временем и следа от них не осталось.

Дождевая вода все текла и текла реками. Все маленькие дети: тоффлесы, вудисы, хумперы, мюмлы и даже форты все дни проводили, прижавшись носами к стеклам, наблюдая, как их счастливая страна размывается дождем.

Комната с Кривыми Зеркалами — маленький домик — упал набок. Все зеркала разбились на сотни маленьких влажных осколков. Над всем этим ужасом громко звучал детский плач.