Собачонка, в восторге от внимания хозяйки, от запаха косточки и от знакомой игры, подскочила на всех четырех лапах и устремилась вперед, стараясь схватить кость, но кость, подпрыгивая на конце прута, исправно от нее убегала. Она кинулась во двор, а из волочившегося сзади мешочка сыпалась тонкая струйка зерна, к ней тотчас со всех сторон сбегались куры и начинали клевать.
Собачка пробежала по двору мимо загородки, где стоял, мирно пережевывая сено, великолепный вороной конь, и устремилась за калитку, на холмик, к расположенному там маленькому родовому храму.
* * *
Почтенный Фа Зу, глава семейства, склонившись в храме перед плитами с выписанными на них именами и титулами ранее почивших предков семьи Фа, возжигал курительные палочки и усердно молился:
— Почтенные предки! Пожалуйста, помогите Мулан понравиться свахе сегодня! — он замер на коленях, благочестиво сложив ладони перед грудью, но как раз в этом миг в храм с лаем влетела собачонка, волоча за собой мешочек с зерном, а следом за ней — полдюжины оглушительно кудахчущих кур, которые тотчас начали усердно клевать зерно.
Не обращая внимания на этот невообразимый шум, Фа Зу, стоя на коленях, с благоговением повторил:
— Прошу вас, пожалуйста, помогите!
А сама Мулан в это время бегом поднималась по лесенке, ведущей к храму. В руках у нее был поднос с чайником и двумя чашками. Она уже успела надеть длинное платье и обуться — неприлично ведь входить в родовой храм полуголой и босиком!
Пробегая мимо сидящей у входа собачки, которая по-прежнему безуспешно пыталась дотянуться до косточки, Мулан наклонилась, сунула косточку в зубы собачонки, и… столкнулась с почтенным Фа Зу, как раз выходящим из храма! Поднос подпрыгнул в ее руках, чайник и чашки взлетели в воздух, но Мулан ловко, как фокусник, подхватила чайник и одну из чашек. Правда, вторая разбилась, но ее это ничуть не смутило.
— Отец, я принесла отвар! — воскликнула она. Подвесив чайник на кончик трости, на которую опирался Фа Зу, она наполнила чашку, и подала отцу:
— Не забывай, врач сказал — три чашки утром, и три вечером.
Приняв чашку, Фа Зу произнес:
— Мулан, ты уже должна быть в городе! Мы надеемся, что ты…
— …Приумножишь честь нашей семьи! — закончила за него Мулан елейным голоском, напустив на себя самый торжественный и многозначительный вид. — Не волнуйся, отец! Я тебя не подведу! — и она за спиной старательно прикрыла рукавом написанные на руке иероглифы. — Пожелай мне удачи! — и с этими словами Мулан вприпрыжку помчалась к дому.
— Поспеши! — промолвил отец, держа в руках чайник и чашку. — А я пойду еще помолюсь! — и он, сильно прихрамывая, направился обратно в храм.
* * *
На главной улице города было шумно и многолюдно. В четыре ряда катились повозки, запряженные лошадьми и ослами, тачки, которые толкали полуголые мускулистые люди, скакали верховые, шествовали пешеходы…
У обочины стояла уже не молодая, но еще очень красивая женщина и с беспокойством всматривалась вдаль. Позади нее откинулась занавеска на двери и показалась толстуха небольшого роста с самоуверенным и надменным лицом.
— Фа Ли, ваша дочь еще не пришла? Сваха терпением не отличается! — заявила она и с достоинством вернулась в дом.
— Опоздать в такой день! Зря я не помолилась предкам об удаче… — с отчаяньем проговорила Фа Ли.
Стоящая рядом старушка только ухмыльнулась беззубым ртом.
— Откуда у них удача? Они же давно умерли… К тому же я припасла талисман на счастье! — и она приподняла клеточку из соломы, в которой сидел большой красивый Сверчок.
Тот радостно пискнул, а бабушка Фа решила тут же испытать свой талисман. Она прикрыла ладонью глаза, повыше подняла клеточку и бесстрашно шагнула на дорогу. Фа Ли, заметив это, кинулась за ней, но было уже поздно. Бабушка с закрытыми глазами переходила дорогу, а вокруг нее мчались повозки, лошади, люди… Две телеги, запряженные быками, резко свернув в сторону, чтобы не задавить старуху, столкнулись, в них врезалась еще одна, колеса, мешки, горшки и арбузы посыпались на землю, а бабушка Фа, как ни в чем не бывало, благополучно дошла до другой обочины, открыла глаза, и удовлетворенно объявила:
Читать дальше