Рикарда Тершак - Эльмолин

И вот г–н Фанглингер, улыбаясь, проделал все то, что за это время придумал.

Молниеносным движением он схватил нежную ручку, когда та как раз намеревалась обшарить последний из его карманов. Железным кольцом сомкнулись многоопытные пальцы карманника на узком запястье очаровательной конкурентки. Мгновенный взгляд в ее сторону — и он убедился: это был настоящий шок! Улыбка исчезла с девичьего лица, щеки стали пунцовыми. Невероятно быстрым, змееобразным движением пленница попыталась вырваться. Но хватка была крепка, как тиски. Заранее изобразив на лице любезную улыбку, он спокойно повернулся к девушке.

Та кричала, но только лишь глазами: «Пустите меня, пожалуйста, пожалуйста! Я никогда–никогда больше не стану этого делать!» Г–н Фанглингер отвечал ей — тоже лишь глазами : «Ты такая красивая и ловкая. Ты должна пойти со мной». Потом он сказал так непринужденно, будто ничего не произошло:«Пойдем, нам пора выходить. Вот уже наша остановка».

По дороге он взял свою пленницу за руку и повел рядом с собой так галантно, что каждый встречный наверняка считал их просто неразлучной парой. Невозможно было догадаться о том, что рука девушки жестко, как в наручниках, зажата в его руке: столь благообразны были их лица. Ведь оба имели веские причины скрывать от прохожих свои истинные отношения.

Оказавшись в своей квартире, он наконец отпустил ее. Она терла пальцы, запястье. Г–н Фанглингер не произносил ни слова, давая ей время прийти в себя. В его взгляде не было ни малейшей злости. И только немного погодя он выразительно постучал указательным пальцем по столу.

Девушка была умной и не нуждалась в долгих объяснениях. Один за другим выложила она на темно–зеленую бархатную скатерть предметы, извлеченные из карманов г–на Фанглингера. «Скатерть уже довольно потертая и изношенная», — сказала она, решив применить отвлекающий маневр. «Вам нужно купить себе новую». Г–н Фанглингер кивнул, вздохнул и сказал как бы между прочим:«Еще тяжелые золотые часы, пожалуйста». Когда часы тоже заблестели на потертой скатерти среди других возвращенных вещей, он продолжил:«А теперь еще толстую золотую цепь от них». Тогда незнакомка разразилась рыданиями.

Г–н Фанглингер участливо поинтересовался: «Почему же ты плачешь? Имея такой талант, как у тебя, не о чем плакать». «Талант талантом, а что я сегодня буду есть?» Тут г–н Фанглингер проявил сострадание:«Хочешь яичницу?» Тихо и робко прозвучал ответ:«Да, пожалуйста». «Ты можешь съесть яичницу», пояснил он, «но только если сама ее приготовишь». «И одну для Вас?» Г–н Фанглингер утвердительно кивнул. Затем он уселся на свой мягкий стул, который тоже оказался сильно потертым — странно, раньше это не бросалось в глаза — и, предвкушая яичницу, углубился в изучение новостей (газета сама прихватилась из чужого портфеля вместе с кошельком).

Точно не установлено, какие разговоры велись за обедом. Возможно, беседа касалась профессиональных вопросов — скажем, они делились личным опытом. Известно только, что девушка оставалась там весь вечер, и что г–н Фанглингер сказал после ужина:«Знаешь что? Я прошу твоей руки…» при этом он сильно поперхнулся, «хм–хм… Но не в моих карманах, а я прошу тебя, как это красиво говорится, выйти за меня замуж.» «Ну, хорошо», ответила девушка. Из чего господин Фанглингер заключил, что она получила не очень–то хорошее воспитание.

Вот так познакомились родители Гауни. С тех пор они работали напару, постоянно совершенствуя свое мастерство и разрабатывая все более изощренные технические приемы. Наконец они достигли таких высот, что, как упоминалось выше, получили в профессиональных кругах высший титул королей карманников. Неудивительно, что однажды на свет появился маленький Гауни. Конечно, это обстоятельство поначалу мешало слаженной деятельности родителей, но недолго. Скоро ребенок стал достаточно большим, чтобы понемногу приобщиться к профессии.

Когда они нашли себе квартиру в новом трехэтажном доме на берегу реки, прежний маленький домик стал им совсем уже тесен.

Они были счастливы получить столь комфортабельное жилище, и незамедлительно переехали сюда, в помещения второго этажа.

Родители Сибиллы, девочки, которая играет в нашей истории важную роль, поселились на третьем, верхнем этаже жилого дома на берегу реки.

Сибилла была совершенно обычным ребенком, хотя временами она и производила противоположное впечатление. Возможно, фантазия у нее была богаче, чем у других детей. Но могло быть и так, что она просто смотрела на мир, на людей и на вещи широко открытыми глазами. Во всяком случае, более широко открытыми, чем большинство людей. В остальном она вела себя точно так же, как все другие дети. Правда, следовало бы еще отметить, что Сибилла умела думать. А если это учесть, то получится, что она действительно от многих отличалась.