Александр Кумма - Ленивый вареник

«Ох уж этот Федя! — вздохнула про себя Лампочка. — Его интересуют только марки. Хоть бы раз помог своей бедной старой бабушке! Вот и сегодня — пришёл из школы и сразу уселся за альбом. Взял бы, что ли, тряпку да вытер пыль с Лампочки или — так уж и быть — с Абажура. А заодно можно и со Шкафа. Ему это тоже не повредит…»

Нет, с этим мальчиком у неё старые счёты… Лампочка вдруг вспомнила все свои огорчения, ей стало грустно-грустно, она обиженно заморгала и… потухла.

Стало совсем темно. По стенам забегали светлые зайчики от троллейбусов, и вся комната закружилась, как карусель. А Федя вскочил и крикнул:

— Ах, гадкая Лампочка! — Он пощёлкал выключателем, но свет не загорался.

И тут начались удивительные события. На столе, откуда ни возьмись, появилась Стеариновая Свеча. Собственно, это была уже не Свеча, а оплывший Огарок. Он с важным видом уселся на кастрюлю, и комната озарилась неверным светом.

— Ура! — закричал Федя. — Хоть что-то видно!

И он снова занялся своими марками.

Свеча сперва горела молча. А потом стала трещать, наверное, обрадованная тем, что наконец-то её извлекли из Шкафа и зажгли. Скоро она разгорелась и уже трещала без умолку. Недаром у неё был длинный и бойкий язычок.

— Эй вы там, наверху! — подмигнула она Лампочке. — Ну как, мы сгорели на работе?

— Ты ещё жива? — проворчала Лампа. — Удивляюсь, как тебя до сих пор мыши не съели.

— Как видите, жива и горю! — подтрунивала Свечка. — Чего нельзя сказать о вас.

— Несчастная трещотка! — возмутилась Лампа. — Да во мне сто таких свечей, как ты одна.

— Одна, но горю! — хихикала Свеча. — А вы — чик! И перегорели!

— Да что ты понимаешь в электричестве? — негодовала Лампочка. — Убирайся вон отсюда! Твоё время прошло!

— И не подумаю! — не сдавалась Свеча. — Я помогаю тут этому славному мальчику.

Перепалка не утихала.

— Остыньте, остыньте, уважаемая! — издевался Огарок.

Но Лампочка никак не хотела остывать. Свечка тоже, в свою очередь, так разошлась, что от неё во все стороны полетели искры и брызги, и одна горячая капелька стеарина упала прямо на новую марку!..

— Ой! — Человек, изображённый на ней, недовольно поморщился. И вдруг… Что такое? Он стал вылезать из марки!

Федя хотел было закричать, но крик застрял у него в горле. А Свечка от страха чуть совсем не погасла.

Между тем Человечек с бородой прямо на глазах начал быстро увеличиваться, расти, расти, расти… Пока не стал таким, как Федин папа. И, пожалуй, даже больше. Тогда он уселся в кресло и сказал:

— М-да… — Потом огляделся по сторонам и пристально посмотрел на мальчика. — Э-э, да я тут не один! Ну что ж, давай знакомиться.

— А я вас знаю, — пролепетал Федя.

— Гм… Кто же я, по-твоему?

— Вы… изобретатель Яблочков. Вот!..

— Правильно, — удивился Человек из марки, — а я думал, ты совсем необразованный мальчик.

— Это что! — осмелел Федя. — Я даже знаю, в каком году вы родились и когда изобрели лампочку. Недаром у меня по физике пятёрка.

— Непостижимо! Ты всё знаешь и не можешь починить лампочку?! Что же ты делал на уроках по электричеству?

— Я менялся марками с Вовкой Чижиковым, — честно признался Федя.

— И ты смеешь вклеивать меня в альбом? — Изобретатель встал и хотел уже было уйти и хлопнуть дверью, но тут Федя бросился за ним:

— Куда вы? А как же моя коллекция марок?

— Можешь вклеивать туда разных слонов и бегемотов, если они только захотят у тебя оставаться.

— Постойте, не уходите, товарищ Яблочков, — упрашивал Федя. — Я бы с удовольствием починил вашу лампочку… но я просто не знаю, как это сделать…

— Что же ты предлагаешь? — строго спросил Яблочков.

— Ну… вы почините, а я посмотрю…

— Спасибо! — усмехнулся изобретатель. — Я на своём веку починил не одну лампочку, не говоря уже о том, что я её изобрёл. Полезай-ка ты чинить, а я посмотрю…

Ничего не поделаешь, Федя вздохнул, поставил стул на стол и полез наверх.

— А что мне с ней делать? — жалобно спросил он сверху.

— Вывинти её и посмотри, не перегорел ли у неё волосок!

Мальчик вывернул Лампочку и стал разглядывать её.

— Перегорела, перегорела! — шипела Свеча. Ее душила злоба, потому что минуты её были сочтены. Она уже вся оплыла.