В. Медведев - Баранкин, будь человеком!

Я еще раз взглянул на окна нашей квартиры, на небо, на воробьев, на калитку, из которой вот-вот должен был появиться Мишка Яковлев, и сказал по-настоящему взволнованным голосом:

– Костя! А ты знаешь, что утверждает моя мама?!

– Что? – спросил Костя.

– Моя мама утверждает, – сказал я, – что если по-настоящему захотеть, то даже курносый нос может превратиться в орлиный!

– В орлиный? – переспросил Костя Малинин и, не понимая, к чему это я говорю, уставился в стену нашего дома, на которой было написано мелом:

«БАРАНКИН, ФАНТАЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!»

– В орлиный! – подтвердил я. – Но только, если захотеть по-настоящему.

Малинин отвел свой взгляд от забора и недоверчиво посмотрел на мой нос.

Мой профиль был полной противоположностью орлиного. Я был курносый. По выражению моей мамы, я настолько курнос, что через дырочки моего задранного кверху носа можно разглядеть, о чем я думаю.

– Так что же ты ходишь с таким носом, если он может у тебя превратиться в орлиный? – спросил Костя Малинин.

– Да я не о носе, дуралей!

– А о чем? – все еще не понимал Костя.

– А о том, что, если по-настоящему захотеть, значит, можно из человека превратиться, к примеру, в воробья…

– Это зачем же нам превращаться, к примеру, в воробьев? – спросил Костя Малинин, глядя на меня как на ненормального.

– Как – зачем? Превратимся в воробьев и хоть одно воскресенье проведем по-человечески!

– А как это – по-человечески? – спросил ошеломленный Малинин.

– По-человечески – значит по-настоящему, – пояснил я. – Устроим себе настоящий выходной день и отдохнем как полагается от этой арифметики, от Мишки Яковлева… от всего на свете отдохнем. Конечно, если ты не устал быть человеком, тогда можешь не превращаться – сиди и жди Мишку…

– Как это – не устал? Я очень даже устал быть человеком! – сказал Костя. – Может, побольше твоего устал!..

– Ну вот! Вот это по-товарищески!

И я с еще большим увлечением стал расписывать Косте Малинину ту жизнь, без всяких забот и хлопот, которая, по моему мнению, ожидала нас, если бы нам удалось каким-то образом превратиться в воробьев.

– Вот здорово, – сказал Костя. – Вдох – выдох!

– Конечно, здорово! – сказал я.

– Подожди! – сказал Костя. – А как же мы с тобой будем превращаться? По какой системе?

– Не читал, что ли, в сказках: «Стукнулся об землю и превратился Иванушка в орла быстрокрылого… Стукнулся еще раз об землю и превратился…»

– Слушай, Юрка, – сказал мне Костя Малинин, – а это обязательно – стукаться об землю?..

– Можно и не стукаться, – сказал я, – можно и при помощи настоящего желания и волшебных слов…

– А где же мы с тобой возьмем волшебные слова? Из старой сказки, что ли?

– Зачем – из сказки? Я сам придумал. Вот… – Я протянул Косте тетрадь, тетрадь, которую еще никто не видел на свете, кроме меня.

– «Как превратиться из человека в воробья по системе Баранкина. Инструкция», – прочитал Костя свистящим шепотом надпись на обложке тетради и перевернул первую страницу…

– «Не хочу учиться, хочу быть птицей!..» А это что, стихи, что ли? – спросил меня Костя.

– Не стихи, а заклинание. В рифму… – пояснил я. – В сказках так всегда полагается. Читал в «Снежной королеве»? Снип-снап-снур-репурре-базелюрре…

– «Я уверен, без забот воробей живет! Вот я! Вот я…» А дальше неразборчиво…

– Чего неразборчиво? – сказал я. – «Вот я! Вот я! Превращаюсь в воробья!..»

– Складно получается! – сказал Костя.

– Всю ночь не спал, – сказал я шепотом, чтобы нас с Костей кто-нибудь не подслушал.

– А что ж мы с тобой теряем время? – крикнул Малинин. – Давай скорее превращаться, пока Мишка Яковлев не пришел!

– Ты какой-то чудак, Малинин! Как это – скорей? Может, у нас с тобой еще ничего не получится, а ты уже радуешься да еще орешь на весь двор!

– Ну и что?

– Как это – ну и что! Дело таинственное, можно сказать, непроверенное. Кто-нибудь подслушает – потом смеяться будут, если у нас ничего не выйдет.

– Ты же сам говорил, что если есть волшебные слова да еще если захотеть по-настоящему, то обязательно выйдет! – сказал Костя шепотом.

– Конечно, выйдет, если захотеть по-настоящему! А вот как это – захотеть по-настоящему? Вот в чем загадка! – прошептал я. – Ты, Костя, в жизни чего-нибудь хотел по-настоящему?