Ефим Чеповецкий - Приключения шахматного солдата Пешкина

Когда Пыжик шевелил лапой, паутинка натягивалась и на другом конце дергала щепочку. «Пик, пик!» — пищал щепочка. Это и был телефонный звонок. В мышиную нору редко кто звонил, и поэтому все ее жильцы переполошились.

— Пик, Пик, тебя вызывают к телефону! — закричал мышата.

Пик немедленно прибежал и приложил ухо к щепочке.

Неужели вы не верите и думаете, что мышонок ничего не слышал? Отлично все слышал. Разве вам самим не случалось, намотав нитку на две катушки, переговариваться с дружком из другой комнаты? Покрутишь катушку, и на другом конце слышно, как скрипит нитка. А ведь этот телефон был устроен точно так же.

Мышата окружили Пика:

— Ну что, что ты слышишь?

— Я слышу «пик-пик» и слышу «чик-чик».

Паутинка сильнее дернула щепочку, и та очень громко сказала: «Чик-жик! Чик-жик».

— Чижик! Чижик! — запищали мышата.

— Да, — важно сказал Пик. — Это он меня вызывает! Я ему нужен по одному важному делу… — и так быстро выбежал из норы, что тетушка Усыша даже не успела спросить куда.

Поглядеть на пленника прибегали, прилетали и приползали издалека. Не случись эта история, Пыжик никогда не увидел бы странного забавного зверька, который стоял по ту сторону решетки и внимательно его разглядывал. У зверька были большие розовые уши, усы и тонкий длинный хвост. А вот крыльев совсем не было. Вместо того чтобы чирикать, он все время попискивал и дрожал от кончика носа до самого кончика хвоста.

Это, конечно, был мышонок Пик, но Пыжик еще этого не знал.

— Ты кто? Ты кто? — спросил он зверька.

— Я Пик, мышонок Пик.

Пыжик ничего не ответил. Пик тоже не знал, с чего начать разговор, и, вздохнув, сказал:

— А ты сидишь в нашей мышеловке…

— Если это ваша, — ответил Пыжик, — я могу немедленно уступить тебе свое место. Пожалуйста!

— Попробуй уступи! — с вызовом сказал Пик. — Ну, уступай же! Почему ты не уступаешь?

Пыжик клюнул решетку и ничего не сказал.

— Ага, не можешь, не можешь! — торжествовал мышонок. — Нечего было и хвастаться.

— Я и не хвастаюсь, — ответил Пыжик. — Только все-таки не каждому приходится попадаться в мышеловку.

— Ну и что! — сказал Пик. — Подумаешь — герой! Сидишь за железной решеткой, и тебя никто не может сцапать, а меня может кот схватить или другой зверь. Мало ли их тут. Нас, мышей, только люди боятся. Колина мама однажды увидела в кухне тетушку Усышу и упала в обморок…

— Значит, вы очень страшные звери.

— Страшные, — сказал Пик, но вдруг задрожал, словно хотел сбросить с себя шкурку, и пропищал: Ой, ой! Сюда идет какой-то страшный зверь! Спасайтесь кто может!

Он исчез так быстро, как будто его здесь и не было.

Через секунду Пыжик услыхал знакомую песню:

А вскоре показался и сам индюшонок. Он шел и, как всегда, приплясывал.

— Эй, эй, чендюк! Эй, эй, Берлыдуля! — заметался в мышеловке Пыжик. Это я, чижик! Разве не узнаешь?

Индюшонок остановился, посмотрел через решетку на пленника, берлыкнул что-то и уже приподнял левую ногу, чтобы идти дальше, но Пыжик снова закричал:

— Погоди, выручи меня! Ведь я из-за тебя попал в клетку. Я хотел тебе достать заграничный цветной лоскуток… Я твой лучший друг — чижик! Помнишь, мы даже вместе плясали!

— Берлы, берлы, не знаю я никакого чижика! Много вас здесь по саду летает! И вообще, мне некогда, я приглашен на танцы, я тороплюсь!

Пыжик прижался к решетке и жалобно захныкал:

— Э-э-эй, крабы-жабы… Ты хоть маме моей скажи, что я здесь!.. Э-э-эй, это нечестно, нечестно!

Но индюшонок уже не слышал Пыжика. Он побежал на танцы.

Чижиха металась по саду и призывала всех на помощь. Она уже знала, что ее сын попал в беду из-за дружбы с индюшонком. И вот, несмотря на обиду, она полетела к индюку-папе, важной птице, Берлыдуле-Берлыдану, просить его содействия.

Но Берлыдуля ее не принял. Он в этот день разгребал какую-то важную кучу и ни с кем даже разговаривать не хотел.

Все птицы возмущались и в один голос говорили, что должна помочь школа. Особенно настаивала на этом соседка-синица, потому что была членом родительского комитета.

Оказывается, в школе не сидели сложа руки. Секретарь директора школы Сорока приколола к дереву объявление, да ещё сама растрещала об этом по саду. В объявлении было сказано: