Ивана Брлич-Мажуранич - Рыбак Палунко

Всё запомнила дочка. На другой день в лодку села, поплыла в открытое море и ничего с собой не взяла кроме удочки и двойной свирели. Носило её по морю в лодке туда-сюда, пока не принесло к тому месту, где увидела она три пещеры, покрытые тяжёлыми облаками.

У входа в первую пещеру высунула грозную голову свою змея исполинская, мать всех змей. Страшная голова весь вход загородила, тело в пещере вытянулось, а огромным хвостом себя обмахивала, море мутила и волны делала.

Нельзя к ней даже было и близко подойти, но тут вспомнила жена Палунко о своей свирели и в правую начала дуть и пальцами перебирать. Она играет, а из всех сторон, дальних, скалистых и водных, спешат, плывут змеи и змейки. Приплыли, поспешили змеи пёстрые и змейки маленькие и стали просить змею исполинскую:

— Пропусти, мать наша, эту бедняжку на лодке через твою пещеру. Она нам всем много добра сделала, каждое утро на рассвете нас кормила.

— Через пещеру сегодня никого пропустить не могу: мне сегодня нужно большие волны делать, — отвечала им страшная змея. — Но если она вам всем много добра сделала, и я ей отплачу добром: пусть выбирает или тяжёлый слиток золота или шесть ожерелий жемчужных.

Но нельзя прельстить бедную женщину ни жемчугом, ни золотом, и она так ответила змее на своём языке:

— Я приплыла сюда ради маленького дела, ради чудо-юдо рыбы морской из моря неизвестного. А если я много добра сделала, то пропусти меня через свою пещеру, змея исполинская.

— Пропусти её, мать наша, — стали в один голос просить змеи и змейки, — смотри, скольких нас она кормила, скольких выкормила. А ты ляг да поспи немножко, мы вместо тебя будем море мутить.

Не могла змея отказать таким просьбам своих детей да и спать ей хотелось тысячу лет. Пропустила она бедную женщину через пещеру, а сама вытянулась вдоль пещеры и, такая огромная, уснула. Но до того, как уснуть, приказала змеям и змейкам:

— Хорошенько море мутите, дети мои, а я немножко посплю.

Прошла немая жена Палунко через пещеру, остались змеи и змейки в пещере. И вместо того, чтобы море мутить, они стали его ласкать да успокаивать.

Выплыла жена Палунко из первой пещеры, подплыла ко второй, а в ней птица гигантская, мать всех птиц. У входа страшную голову высунула, железный клюв разинула, а огромные крылья по пещере раскинула, крыльями машет, бурю выпускает.

Принялась жена Палунко в левую свирель играть. Слетелись со всех сторон серые чайки и их детки, стали упрашивать страшную птицу пропустить бедняжку через пещеру, потому что она им много добра сделала: Каждый день трёпаную кудель для гнёзд приносила.

— Не могу пропустить её сегодня через пещеру: страшную бурю буду выпускать. А если она. вам много добра сделала, добром ей и отплачу: дам ей живой воды из своего клюва железного — дар речи ей верну.

Ах, как тяжело было бедняжке! Ах, как ей хотелось дар речи вернуть! Но осталась верной себе и птице так ответила:

— Пришла я к тебе не ради своего желания, а ради маленького дела — ради чудо-юдо рыбы морской из моря неизвестного. И если я много добра сделала, ты меня через свою пещеру пропусти.

Упросили чайки мать-птицу, даже предложили ей лечь поспать, а они вместо неё будут бурю выпускать. Послушалась мать своих детей, зацепилась своими когтями железными за пещеру, повисла и уснула.

А чайки и их детки вместо того, чтобы бурю выпускать, стали её миловать и успокаивать.

Так жена Палунко и через вторую пещеру проплыла и к третьей подплыла.

А в третьей пещере была золотая пчела. У входа в пещеру взлетает: шлёт огненные молнии и страшный гром. Грохочет всё — и море и пещера, сверкают в облаках молнии.

Страх охватил бедняжку: одна она среди этой грозной бури. И тут о своём правом рукаве вспомнила, белый рукав неподшитый оторвала, на золотую пчелу им замахнулась и рукавом её изловила. В то же мгновение стихли громы и молнии, а золотая пчела стала умолять:

— Отпусти меня на свободу: я тебе кое-что покажу. Смотри туда в даль морскую — большую радость для себя увидишь.

Посмотрела жена Палунко в даль морскую, широкую: только что солнце показалось, зарумянился небесный свод, зарумянилось море на востоке, а из моря в это мгновение выплывал чёлн серебряный. В челне, как царевна ясная да светлая, стояла Заря-девица, а рядом с ней мальчик маленький в шёлковой рубашечке, с золотым яблоком в руке. Заря-девица с царевичем раным-ранёшенько по морю прогуливалась.