Альберт Иванов - Большое путешествие Хомы и Суслика

— Видят хорошо, — фыркнул Хома.

Лодку несло всё дальше.

Нарядный, тёмно-голубой и солнечно-рыжий, Зимородок гулко бухнулся с чёрной коряги в ручей. Выхватил блеснувшую рыбку и скрылся.

— Во даёт! — снова изумился Суслик.

— Не даёт, а берёт, — поправил его Хома. — Берёт, хватает, ловит!

— Я и говорю — даёт.

— Кому? — рассмеялся Хома. — Тебе?

— Себе!

— Тогда так и говори: «Во даёт себе!» Кстати, дай чего-нибудь пожевать. Мне, — уточнил Хома.

Суслик и себя бы не обделил. Но…

— Забыл! — внезапно вскричал он.

— Что?

— Припасы взять, — еле слышно вымолвил Суслик.

Домой возвращались по берегу. Лодку пришлось бросить. Слабосильный, голодный Суслик не мог выгрести против течения.

А ведь Хома ему наказывал — взять запас питания на два дня. Для двоих! А тот и для одного не взял. Даже на один-то день!

Трудным путь домой оказался. Дремучие кусты, коряжник, камыш, осока… Да мало ли каких преград по берегу понаставлено! Это с лодочки на всё приятно смотреть, когда мимо плывёшь. А здесь шестом не оттолкнёшься!

Хорошо, что живыми добрались.

Вот так-то. Так-то вот.

Разве можно с ним, Сусликом, в путь отправляться? Да ещё в дальний! С ним бы только по его норе путешествовать. По его собственной. Мимо кладовочки с припасами.

Конечно, в том дальнем плавании они Могли бы останавливаться и пищу по берегам искать. Да неизвестно, найдёшь ли, а вот время точно потеряешь.

Нет, нельзя с Сусликом пускаться в дальнее плавание. Только в ближнее. Что и случилось.

Другая надувная лодочка теперь не скоро приплывёт. Жди-дожидайся…

Одни воспоминания о путешествии и остались. А всё равно приятно. Себя не показали, но хоть на мир посмотрели. Всего на краешек. Зато какой!

Собрались местные хищники — Волк, Лиса и Медведь — на дружескую вечеринку. В роще.

Что-то там не поделили и в сердцах решили тогда всё поделить.

Раз они самые сильные, хитрые и зубастые, давай-ка, мол, разделим всё вокруг. На троих. И рощу, и луг, и поле, и то, что за ним. И даже ручей. Вместе с единственной полузатопленной лодкой-плоскодонкой.

Поспорили жарко, конечно, пока делили. Поцапались. Оплеух друг дружке понадавали — не без этого.

А так, в общем-то, мирно вся делёжка прошла. Без кромешной драки.

Затем по своим логовам разошлись. Все трое.

На другой день главная Ворона о принятом в роще решении повсюду прокаркала.

Те, мол, кто тут-то и там-то живут, под власть Медведя переходят. Другие — под законы Волка, ну, под Волчью законность. А третьи — под власть Лисы подпадают.

Даже не по разным породам весь животный мир разделили, а лишь по местам, где кто живёт, обитает.

Самая большая неразбериха с птицами вышла. Они ж, где хотят, там и летают.

Волк, тот сразу и весь воздух над своими владениями тоже своим объявил. И того, кто, дескать, над ними пролетать вздумает, он сбивать будет. Из большущей рогатки, натянутой меж двумя берёзами.

Короче, постаралась эта троица, кто во что горазд!..

Всем несладко пришлось.

Так вышло, что нора Хомы очутилась во владениях Волка. А нора Суслика — на Лисьих угодьях.

Как тут жить? Как пить и кормиться?

Где зерно собирать и где горох рвать?

Где в ручье пить и купаться?..

Ручей-то ведь хищники тоже поделили. Верховье досталось Медведю, середина — Лисе, а низовье — Волку. А та полузатопленная плоскодонка вообще оказалась частично Медвежьей, а частично — Лисьей.

— Такое и в дремучем сне, как говаривал мой дядюшка, не приснится, — сказал Хома лучшему другу Суслику. — Подремонтировали бы лодку и плавали бы вдвоём. Красота!

— Тогда она вконец затонет, — возразил Суслик, — если Медведище на её корму усядется.

— Пусть он посередине за вёсла сядет, а Лиса — на корме с рулевым веслом.

— Да разве ж он ей доверит рулить?! — изумился Хома такому невежеству.

И впрямь безвыходное тут положение. Выходит, уж лучше пусть эта лодка ничейной станет и затонет полностью. Прямо на месте. Там, где стоит. Не так обидно будет Лисе и Медведю.

А пока они каждый на ней как бы по своему флагу подняли.

Медведь на её носу — к длинной жерди берёзовую ветвь прицепил, а Лиса на корме — каштановую ветку к сухой кривой палке. На всякий случай старались. Мало ли что!..

Теперь повсюду — новый порядок. Всё поделено. Всё к загребущим лапам прибрано. Всё вокруг размечено — колышками ограничено. Волк те колышки зубами затачивал, Лиса ставила и держала, а Медведь лапой с маху вбивал. Жаль, ни разу не промахнулся.