Виктор Виткович - Сказочные повести. Выпуск десятый

Маляры прошли мимо девочки. Ниночка сидела на крыльце своего дома и натягивала красные туфельки на ноги своей кукле без головы.

— Вот тебе новые туфельки, Нонна! — сказала она.

Маляры перемигнулись и ушли. Вертя куклу так и эдак, Ниночка не заметила, что около нее остановился автофургон. Из кабины смотрел полосатый мусорщик, а Ниночка разговаривала с куклой:

— Всюду искала твою голову… Кошку Мурку спросила — говорит, не видала. Голубя Гульку спросила — не знает. Серую мышку спросила — тоже говорит, не попадалась твоя голова. Никто не видал. Молчи, не отвечай! Знаю, без головы тебе трудно ответить. Так что я ответа уж и не жду. Просто говорю, чтобы ты знала. Бедненькая, бедненькая моя…

Тут девочка подняла глаза на Полосатого.

— Мусорщик, а мусорщик, — спросила она. — Ты не видал голову моей Нонны?

— Видел и знаю, — сказал Полосатый.

— Где? — Девочка вскочила. — Где она?

— Далеко-далеко, в царстве мусора. Тебе самой туда не попасть. Отвезти?

— Да! — крикнула Ниночка.

— Нет, я передумал, — сказал Полосатый. — Пропадешь там ни за грош!

— Дяденька! Отвези! Дяденька, а дяденька! Так нужно, так нужно! Голова — это ведь самое важное в жизни!

— Что голова самое важное — это ты в точку, — улыбнулся мусорщик. — Но имей в виду: там ты можешь погибнуть! Тебя там могут съесть крысы! Там можно напороться на ржавую железяку и умереть от заражения крови! Не боишься?

Ниночке было страшно, но она знала — нельзя бояться — и покачала головой:

— Ни капельки!

— Ну, коли так, ладно. Садись! — сказал Полосатый и открыл перед девочкой заднюю дверцу автофургона.

Зажмурившись, Ниночка храбро шагнула в темноту, дверца захлопнулась, и зарычал мотор…

Жорка и его друзья расположились среди мусорных куч. Валера Где-то раскопал гребешок с обломанными зубьями, обернул его бумажкой, прижал к зубам и наигрывал чижика-пыжика. Хасан просовывал проволочки в пуговицы, вновь и вновь прикручивая их к штанам. Жорка носком ботинка пинал всякую ерундовину, валяющуюся под ногами.

— Ах, — вздохнул Валера, — много бы я дал, чтобы очутиться дома…

Хасан хмыкнул:

— Дома… А сам говорил — отец тебя выпорет!

— Пусть выпорет! Пусть выпорет, если я заслужил!

Тут Жорка саданул ботинком по какому-то грязному шару, похожему на гриб-пылевик, взлетело облако пыли. Отплевываясь, кашляя и чихая, все трое протирали глаза. А когда пыль рассеялась, еще раз протерли глаза — так удивились: перед ними стояла девочка, держа в руках куклу без головы.

— Здравствуйте, мальчики, — сказала она. — Вы не видали тут голову Нонны?

— Нинка?! — крикнул Жорка. — Откуда ты взялась?!

— Я не взялась, я упросила мусорщика. Не видели ее голову? Потерялась…

Валера подмигнул друзьям:

— И как ты, девочка, думаешь выбираться отсюда?

Ниночка разглядывала Валерку — он был разрисован и облеплен пушинками, тряпочками, грязью.

— Где это ты так обляпался? — Девочка деловито сунула куклу Хасану: — Подержи! — Извлекла из кармашка крошечный флакончик одеколона и ватку. — Давай-ка, пригнись!

Валера послушно нагнулся. Ниночка принялась снимать с него все, что налипло, потом ваткой, смоченной в одеколоне, стала смывать краску и грязь…

— Измазюкался, — говорила она. — Неаккуратный какой!

— Ругай меня! — сияя, сказал Валера. — Я заслужил.

— Что я — ругалка какая… — сказала девочка. — Ну, все, придешь домой — постираешь! — Взяла свою куклу из рук Хасана, ее взгляд остановился на его пуговицах разного фасона. — Что это у тебя за пуговички такие?

— Не трогай!

Но Ниночка уже взялась за пуговицу, пуговица осталась у нее в руке.

— Кто же так пришивает пуговички! Ну-ка, встань!

Хасан встал — проволочки повыскакивали, пришлось подхватить джинсы руками. Ниночка сунула куклу в руки Валере, выудила из своего волшебного кармашка иголку и катушку ниток. Валера и Жорка переглянулись, бросились подбирать пуговицы. И девочка принялась за работу: пришивала пуговицу за пуговицей.

— Видишь, что ты натворил! — сказал Валера Жорке.

Тут Жорке пришло в голову такое, что приходит не всякому мальчику. Ниночка пришивала и пришивала пуговицы, а Жорка бродил среди куч мусора и ворчал: