Виктор Биллевич: Сказка о похищенной принцессе

— Не обижайся, Тутукин, — грустно сказал Орех. — Так будет лучше. Может быть, ещё свидимся.

— Ты, Тутукин, не держи на меня зла. — Король обнял Антона за плечи. — Он ведь сам так решил.

— Ну, хорошо! — Тутукин так расстроился, что не знал, что говорить. — А как нам теперь выбраться отсюда? Я домой хочу. Какая тут у вас считалка на переход в исходное положение? Эники-беники, ели вареники?

— Какие вареники? Зачем считалка? Это скучно, дорогой. — Король засуетился. — Сейчас мы все пойдём вас провожать. Дарвидоша, собирайся! Госс! Будем провожать дорогих гостей. Сейчас мы вам такие проводы закатим — всю жизнь вспоминать будете!

Когда вышли из дворца, уже стемнело. Толпы людей со всей округи шли к главной площади. Повсюду горели факелы. Гремела музыка. Посреди площади стояла огромная, яркая, сказочно красивая карусель.

У карусели их уже поджидали Принцесса Маня, Королевич Авенир, Королева Эльза и Кот Гарольд.

— Орех с тобой? — поинтересовался Гарольд.

— Он решил остаться здесь, с Королём, — грустно ответил Тутукин.

— Понятно! — сказал Кот и философски заметил: — Рыба ищет где глубже, а орех — где спокойнее! Пусть работает на благо Опятьского королевства!

— Ну, давайте прощаться! — сказал Король Опять.

Все стали обниматься и благодарить друг друга.

— Качать их! — возбуждённо крикнул Королевич Авенир и попытался подбросить Кота Гарольда в воздух.

— Вот этого не надо! — закричал Кот. — Летать я не люблю! Я кот, а не космонавт!

Тутукину и Гарольду предложили занять места на карусели. Тутукин выбрал красную лошадку, а Гарольд сел на синего бегемота. Карусель стала медленно разгоняться.

Огни многочисленных факелов мелькали всё быстрее и быстрее, пока не слились в яркие светящиеся полосы. Постепенно карусель набрала такую скорость, что казалось, вот-вот оторвётся от земли и улетит в небо.

Карусель разгонялась всё быстрее и быстрее, словно центрифуга. Тутукин почувствовал, как голова стала наливаться тяжестью, руки и ноги, наоборот, стали неосязаемыми. От этого вращения захватывало дух.

Тутукин очнулся, сел, спустив ноги с кушетки.

На веранду вошла мама.

— Сегодня опять льёт как из ведра, — сказала она. — Какое-то неудачное лето в этом году.

— Почему неудачное? — сказал Антон. — Лето как лето.

— У тебя усталый вид. Пойду принесу горячего чаю.

Тутукин взял из сухарницы один орех.

— Ну, что скажешь? — спросил он.

Орех молчал.

— То-то и оно! — Антон бросил орех обратно в сухарницу.

— Эй, полегче! — услышал он писклявый голосок.

Тутукин полез в карман куртки и достал оттуда какой-то обрывок старой газеты.

С газетной фотографии на него внимательно смотрела Принцесса Маня.

Манную кашу должен уметь варить каждый. Даже самый непослушный мальчишка. Делается это так: в кипящее подсоленное молоко тонкой струйкой надо всыпать манную крупу и, непрерывно помешивая, варить на слабом огне 10–15 минут, пока каша не загустеет. Кашу можно посыпать сахаром или полить вареньем. Как не надо варить кашу, ты прочтёшь в очень смешном рассказе Николая Носова «Мишкина каша».

Стрельцы — то же, что и стрелки. Особое царёво войско. Жили в своей слободе. В Москве есть Стрелецкая улица и четыре Стрелецких переулка.

Свиток — узкая полоска бумаги, свёрнутая в трубочку. Так выглядело древнее письмо.

Сургуч — это смесь смолы с воском, которая при небольшом нагревании размягчается. Применяется для опечатывания писем, посылок, бандеролей и бутылок.

Трапезная — в старину так назывались столовые.

Аршин — старинная мера длины, равная примерно 70 сантиметрам.

Косая сажень — мера длины, равная расстоянию от носка левой ноги до конца среднего пальца поднятой вверх правой руки, примерно 2,5 метра.

«Тристан и Изольда» — легендарный рыцарский роман, написанный очень давно — 800 лет назад.

Розги — пучок ивовых прутьев, которые специально вымачивали для гибкости, Пороли розгами учеников, слуг и т. д. Очень больно и обидно.