Лиз Кесслер: Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост

Публика ахнула. Загудели голоса. Вскинув трезубец, Нептун окинул зал грозным взором. В следующее мгновение снова стало тихо.

— Ты преступила мой закон, — продолжил он. — Но почему? Стану ли я делать вид, что не понимаю причины? Что никогда не испытывал того, что чувствуешь сейчас ты? НЕТ! Я не настолько лицемерен! Я не накажу тебя за любовь! Не накажу! Миссис Виндснэп, — он обернулся к маме и глубоко вздохнул. — Ваш муж также свободен.

Зал снова ахнул.

— Но на одном условии, — заявил Нептун. — Вы трое должны навсегда покинуть эти места и поселиться на крошечном острове, затерянном в океане. Он станет вашим домом, и его обитатели — вашими единственными друзьями. Нарушив это правило, вы будете жестоко наказаны. Вам всё понятно?

Я яростно закивала. Я ничего не перепутала? Мы снова увидим папу?!

Тут с места поднялся тритон в золотом пиджаке.

— Ваше величество, простите за вмешательство, — сказал он, низко кланяясь. — Но как быть со второй русалочкой? Понимаете, могут возникнуть неприятности…

— Только не морочьте мне голову этой ерундой, — рявкнул Нептун. — Пусть отправляется вместе с ними, если захочет. Поговорите с ее родителями. Если нет — тогда сотрите ей память.

— Будет исполнено, Ваше величество, — тритон сел на место.

Нептун обвел зал взглядом.

— А вы все можете рассказать своим друзьям и знакомым, что Нептун не только суров, но также справедлив и добр. — Он глянул на меня. — И не наказывает свой народ за любовь.

Нептун поднялся с трона и ударил трезубцем об пол.

— Дело закрыто! — проревел он и с этими словами покинул зал суда.

Дальше всё развивалось с невероятной скоростью. Едва Нептун удалился, зал буквально взорвался от шума — все кричали, улюлюкали, кто-то даже аплодировал. Некоторые подплывали, чтобы пожать мне руку.

— Я могу идти? — робко спросила я охранника. Он коротко кивнул и, сняв с меня наручник, указал на выход.

Когда я выбралась из зала суда, меня тут же взяла под руку русалка с собранными в пучок волосами.

— Твою маму выведут чуть позже; вы скоро увидитесь, — объяснила она. — А сейчас пойдем-ка отсюда.

— Кто… — начала было я, но она уже тянула меня к странному транспортному средству, одновременно похожему на лимузин и подводную лодку.

Лодка было длинная, белая и с золотыми ручками. Около нее собралась толпа журналистов.

— Скажите, Эмили, что вы сейчас чувствуете? — выкрикнула одна из русалок, держа наготове черную тростниковую палочку. Я вспомнила, что это журналистка, которая присутствовала на суде.

— Эмили сейчас не расположена к разговорам, — ответила за меня русалка с пучком. — Ей надо…

— Я чувствую себя совершенно хлестко, — сказала я. — Жду не дождусь, когда увижу маму с папой.

— Спасибо, Эмили.

Журналистка яростно застрочила в блокноте, а меня тем делом запихнули в лимузин. Там уже кто-то сидел.

— Шона!

— Эмили!

Мы обнялись.

— Мы уплываем на остров! — сообщила я. — Вместе с папой!

— Ремни пристегните, — велела русалка, усаживаясь за руль.

Лодка рванула с места. Пока она мчалась, разрезая воду, я рассказала Шоне о том, что со мной приключилось.

— Сказали, что ты можешь поехать с нами! — закончила я. Про вариант со стиранием памяти я решила не упоминать. Наверняка родители согласятся ее отпустить.

— Хлестко! — рассмеялась Шона.

— Поднимаемся, — предупредила русалка, глянув в зеркальце заднего вида.

Лодка-лимузин, задрав нос, медленно пошла вверх и наконец остановилась. Русалка откинула люк в потолке.

— Тебе выходить, — она протянула мне руку на прощанье.

Я смущенно ее пожала.

— Удачи тебе, Эмили. Ты смелая девочка.

— До встречи! — сказала Шона, и мы снова обнялись.

Я выбралась на крышу лимузина — и очутилась на свежем воздухе. Щурясь от дневного света, я огляделась вокруг. В нескольких метрах от меня покачивался на волнах «Король». С дюжину тритонов удерживали его за канаты. Мама стояла на корме, свесившись через перила и опустив руку в воду — словно держала кого-то. Привстав на цыпочки, я всмотрелась внимательнее.

Сначала я решила, что мне это только кажется. Как, уже? Так быстро? Лохматые черные волосы, глубокие карие глаза… Тут он заметил меня, и на его левой щеке появилась ямочка. Отпустив мамину руку, он подплыл ко мне.

— Папа!

Забыв обо всём на свете, я прыгнула в море — прямиком в его объятия!