Йозеф Лада - Микеш

— В «желобках» Свободы застряли с телегой ячменя!

Или:

— Скорей беги к «поганкам», помоги вытащить коровам Штепанека телегу с пшеницей!

Брундибару много приходилось бегать, но он делал свою работу с удовольствием; слону достаточно было людской признательности и сознания того, что он помогает крестьянам в их нелегком, напряженном труде.

Однажды Клабосил ужасно рассердил слона Брундибара. Дело в том, что довольно скоро попугаю наскучило постоянно торчать на вершине тополя и крутиться во все стороны, точно сорока на колу. И как-то вечером задумал он разыграть Брундибара. Старый добряк слон уже изрядно устал, когда Клабосил неожиданно закричал ему, чтобы он скорее бежал к «кабанам», мол, там кто-то застрял со своей телегой. Изможденный Брундибар мужественно побежал к указанному месту, но когда прибежал туда, то увидел лишь маленького Пепика Штиху, да еще детскую коляску, в которой сидел его младший братик Тоник. Мальчик с коляской стоял посреди дороги, и оба братца с нескрываемым любопытством следили за тем, как деревенские мальчишки барахтаются в общественном пруду и прыгают с берега в воду. Брундибар рассердился не на шутку, после чего Микешу пришлось отругать попугая и сделать ему строгое внушение.

По окончании жатвы в Грусицах справляли «обжинки». Последнюю телегу с урожаем встречали с музыкой, а вечером в корчме «У Свободы» устроили танцы. Во время празднования «обжинок» Брундибар как самый сильный работник получил в награду огромный венок, которому он очень обрадовался и который не снимал с головы. По совету котика Микеша слон повесил венок у себя дома на стене и некоторое время только и делал, что стоял и смотрел на него своими добрыми, лучащимися радостью глазами. Еще долго обезьяна Качаба не смела показать носа в его горницу: слон боялся, как бы она не повредила его замечательный венок.

Наш милый котик Микеш с большим удовольствием прогуливался по полям. Леснику Бучине было об этом хорошо известно, однако он не гонял его, как других котов, потому что Микеш слыл в округе порядочным котиком, который не причинит зла ни птахе, ни зайчику.

Как-то поздно вечером, на Ивана Купалу, Микеш шагал полевой тропой, пролегающей меж высоких хлебов. Шел он бесшумно, как умеют это делать только кошки, и посему котику удалось увидеть то, чего никогда бы не узрел человек. Дойдя по тропе до самого ее конца, Микеш заметил на высокой меже перед полем Брабца нечто такое, что напоминало танцующую на кончике хвоста змею.

Зоркий Микеш без труда распознал в этом предмете самую обыкновенную трость.

«Что за чертовщина! — подумал котик. — Впервые вижу, чтобы трость танцевала! Да еще поворачивалась в разные стороны, подпрыгивала и напевала: „Тра-та-та, киска заневестилась — песик замуж взял!“»

С минуту Микеш наблюдал за странной тростью и решил поймать да осмотреть ее. Он двинулся к ней тихо-тихо, чтоб не вспугнуть ненароком, а затем — прыг! — схватил ее за шейку под набалдашником. Едва он коснулся трости, как она выпрямилась и застыла в вертикальном положении. Это и в самом деле была обыкновенная трость, похожая на те, с какими ходят лесники и пастухи, и отличал ее от других тросточек разве что красивый резной набалдашник. Микеш держал трость крепко, чтобы она не смогла от него убежать.

— Только не делай вид, будто двух слов связать не в состоянии! — проговорил котик. — Я-то хорошо знаю, на что ты способна. Ишь прикинулась мертвой, точно колорадский жук, которого взяли в руку.

Вернувшись со своей находкой домой, Микеш запер ее в шкаф.

На протяжении нескольких дней котик время от времени прохаживался с нею по комнате, чтобы трость к нему попривыкла, и лишь после того, как решил, что уже достаточно расположил ее к себе, вышел вместе с ней на прогулку. Трость вела себя примерно. У нее, видимо, и в мыслях не было убегать от Микеша: она не сделала этого даже в ту минуту, когда котик прислонил ее к стене и на какое-то время отвернулся. С тех пор Микеш окончательно поверил в доброе расположение трости и больше не запирал ее в шкаф.

Отныне котик не ступал без нее ни шагу. Он очень любил свою трость, потому что знал: ежели трость пожелает, она способна на многое. Хотя, впрочем, с того самого дня, как он ее поймал, трость еще ничем себя не проявила. Как-то ночью наш котик отправился на деревенскую площадь поболтать о том о сем со старым ночным сторожем Рабасом. В небе рыбьим оком светила луна, и звезд на нем было видимо-невидимо. Словом, была прекрасная, тихая, лунная ночь. Старик Рабас сидел на лавочке под липой и, чинно покуривая трубку, ждал, когда придет срок трубить одиннадцать часов. Он учтиво поздоровался с Микешем и тотчас освободил возле себя местечко, чтобы котик устраивался рядом с ним поудобнее. Поставив свою трость около тросточки сторожа, Микеш присел на лавку, и они разговорились о всякой всячине. Неожиданно Микеш замолчал на полуслове и навострил ушки.