Йозеф Лада - Микеш

Когда же пастух серьезным и торжественным тоном и шестил недоумевающих соседей о том, что, пока они спали, в старом хлеву старосты появился на свет младенец Иисус, все хозяйки побежали в свои дома, чтобы подобрать для Иисуса какой-нибудь достойный подарок.

На другое утро крестьяне толпой двинулись к околице. Во главе процессии чинно шагал на поклон к Иисусу по-праздничному одетый пан староста, за ним такие же нарядные соседи и соседки, одетые в лучшее из того, что имели.

Все они несли Иисусу подарки: в руках, коробах, корзинах, а кое-кто вез их даже на санях, дабы святое семейство ни в чем не испытывало нужды. Никто из людей не ощущал тяжести даров, так они были счастливы. Какой-то старичок выбрал из своих запасов лучший бочонок меда и теперь торопится с ним на плече к яслям, чтобы поспеть к Иисусу раньше кума Воцилки, несущего в руках плетенку с колечками ливерной колбасы.

За ними следом бежит ученик пекаря Вондры с корзиной, доверху наполненной еще теплыми рогаликами и сдобными булочками. На бегу озорник весело смеется, оттого что обогнал Тонду Вацека из хижины у тополя. «Это еще ничего не значит!» — оправдывается Тонда, который вынужден идти медленно из-за полного кувшина густых сливок. Хозяйка Стрнадова сложила в короб все свои запасы топленого масла, самолично привезла его на санках и уже предвкушает, как обрадуется Мария ее замечательному дару. А еще она испекла новорожденному такую большую буханку хлеба, что дочь Стрнадов Аничка едва ее дотащила.

Как на крыльях мчится сапожник Готовичка. Он сшил для младенца прекрасные зимние сапожки и поднес их ему на тарелке, дабы все видели, что он обучен хорошим манерам. Словом, много людей пришло поклониться Иисусу и доставить ему радость своими чудесными подарками.

Возле яслей необходимо было соблюдать порядок и тишину. За этим внимательно следили пан староста с паном учителем. Подходить к яслям и удаляться от них гостям надлежало строго по очередности.

Все охотно придерживались этого порядка. После же того как уехали трое мудрецов и другие высокие гости, староста обратился к присутствующим со словами: «А теперь, люди добрые, уступите место детям. Пусть ребятишки подойдут к яслям и полюбуются на младенца Иисуса!» Поначалу ребята вели себя тише воды, ниже травы. Прекрасного младенца они разглядывали со священным трепетом и затаив дыхание, однако Иосиф-плотник сам предложил им немного поиграть и повеселиться. И они послушались его с радостью. Тоник Зеленка очень ловко перекувырнулся на спину, и когда маленький Иисус залился счастливым смехом, перед яслями началась подлинная кутерьма. Дети играли в снежки, барахтались в снегу, так что он летел во все стороны; они откалывали столь веселые штучки, что даже сам Иосиф-плотник не выдержал и засмеялся. Потом ребятишки слепили у входа в хлев большущего снеговика, посмотреть на которого мигом прискакала любопытная белка с ближней березки: что-де за странный дядюшка тут появился? Когда же к яслям подошла старая нищенка Бартачка со своей шарманкой, чтобы хоть сыграть что-нибудь Иисусу, раз уж ей нечем его угостить, то ребята пустились вокруг снеговика в пляс. Устав танцевать и прыгать, они вновь сгрудились возле яслей. При этом на щечках у всех полыхал румянец и светились радостью глаза. Смотреть на них было одно удовольствие! Особенно понравилась Иисусу младшенькая Грушкова, и он даже потянул ее к себе за рукав. Это придало девчушке смелости, она бережно взяла младенца за ручку и начала водить пальцем по его крохотной ладони, приговаривая:

«— Сорока-белобока, где была? — Далеко. Кашку варила, деток кормила!..»

Увидев, что Иисусу это нравится, и другие дети принялись знакомить младенца со всякими стихотворениями, считалками и песенками. А известный сорванец Франтик Бубеник, протиснувшись к яслям, сделал большие глаза и затараторил:

«Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…» Не успел он договорить, как начал свою скороговорку другой мальчишка:

«Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж!»

Не остались в долгу и девочки. Старостова Марженка благопристойно отчеканила поздравление, которое выучила для бабушки. Детвора так и прыснула со смеху, когда она самым серьезным тоном обратилась к Иисусу: «Дорогая бабушка!» Чтобы исправить свою оплошность, девочка вслед за приветствием начала рассказывать таблицу умножения на семь и не сделала при этом ни одной ошибки, хотя добряк Иосиф, глядя на нее, хохотал до слез.