Корней Чуковский - Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь

«„Остановлюсь на вопросе“, „остановлюсь на успеваемости“, „остановлюсь на недостатках“, „остановлюсь на прогулах“, и на чем только не приходится останавливаться кое-кому из тех, кто не дорожит русским словом!» — замечает Б. Н. Головин.

Также канцеляризировалось слово вопрос. «Тут, — говорит тот же автор, — „ осветить вопрос“ , и „ увязать вопрос“, и „ обосновать вопрос“, и „ поставить вопрос“, и „ продвинуть вопрос“, и „ продумать вопрос“ , и „ поднять вопрос“ (да еще „ на должный уровень“ и „ на должную высоту “! )… Все понимают, что само по себе слово „ вопрос “, — продолжает ученый, — не такое уж плохое. Больше того: это слово нужное, и оно хорошо служило и служит нашей публицистике и нашей деловой речи. Но когда в обычном разговоре, в беседе, в живом выступлении вместо простого и понятного слова „рассказал“ люди слышат „осветил вопрос“, а вместо „предложил обменяться опытом“ — „поставил вопрос об обмене опытом“, им становится немножко грустно».

Головин говорит об ораторской речи, но кто же не знает, что все эти формы проникли и в радиопередачи, и в учебники русской словесности, и даже в статьи об искусстве.

Так же дороги подобным приверженцам канцелярского слова словосочетания: «с позиций», «в деле», «в части», «в силу», «при наличии», «дается», «имеется» и т. д.

«Упадочнические настроения имеются у многих буржуазных поэтов».

«Мужик в этой поэме Некрасова дается человеком пожилым».

«В деле изучения поэзии Блока…»

«В силу слабости его мировоззрения».

«Сила слабости»! Право, это стоит «линии отсутствия».

В такой же шаблон превратилась и другая литературная формула:

«сложный и противоречивый путь».

Если биографу какого-нибудь большого писателя почему-либо нравятся его позднейшие вещи и не нравятся ранние, биограф непременно напишет, что этот писатель «проделал сложный и противоречивый путь». Идет ли речь о Роберте Фросте, или о Томасе Манне, или об Уолте Уитмене, или об Александре Блоке, или об Илье Эренбурге, или о Валерии Брюсове, или об Иване Шмелеве, или о Викторе Шкловском, можно предсказать, не боясь ошибиться, что на первой же странице вы непременно найдете эту убогую формулу, словно фиолетовый штамп, поставленный милицией в паспорте:

«сложный и противоречивый путь» . [228] В последнее время к этим словесным стандартам присоединилась формула «в целях художественной выразительности»: «Гоголь в целях художественной выразительности…», «Короленко в целях художественной выразительности…», «Шишков в целях художественной выразительности…».

На днях я увидел на столе у приятеля роман Н. С. Лескова «Соборяне». В конце книги была небольшая статья. Не раскрывая ее, я сказал:

— Готов держать какое угодно пари, что здесь с первых же слов будет напечатана формула: «сложный и противоречивый».

Так и случилось. Но действительность превзошла мои предсказания: на трех первых страницах статьи формула эта встречается трижды:

«сложный и противоречивый путь»,

«сложное и противоречивое отношение»,

«сложное и противоречивое отношение».

Или вчитайтесь внимательнее в такие фантастические строки:

«Журнал предполагает расширить свою тематику за счет более полного освещения вопросов советского государственного строительства» — такое объявление напечатал в 1960 году один сугубо серьезный ученый журнал. [229] Печатное обращение к читателям журнала «Советское государство и право» (в конце 1960 года).

Для всякого, кто понимает по-русски, это значит, что журнал вознамерился наотрез отказаться от полного освещения одного из наиболее насущных вопросов нашей общественной жизни. Ведь если первое дается за счет чего-то второго, это значит, что второе либо сокращено, либо вовсе отсутствует. Между тем ученый журнал и не думал хвалиться перед своими подписчиками, что он сузит, сократит или даже вовсе выбросит одну из самых животрепещущих тем современности! Он, очевидно, хотел выразить прямо противоположную мысль. Но его подвело пристрастие к канцелярскому слогу.

Студентка берет газету и читает в ней такие слова: «При возникновении исчезновения силы земного притяжения наступает состояние невесомости».

Она идет в больницу справиться о здоровье матери, и врач утешает ее такими словами:

«Завтра при наличии отсутствия сыпи мы переведем ее из изолятора в общую».