Стивен Элбоз - Страна привидений

— Зигги, куда ты меня несешь?

— На встречу с моими друзьями, — последовал ответ, а потом Эван увидел под собой церковь. Они начали снижаться, и Эван почувствовал, что воздух стал заметно теплеть при приближении к земле.

Когда-то церковь Святого Варфоломея стояла в самом центре деревни, которая пришла в упадок сотни лет тому назад. Поля с обеих сторон церкви были покрыты холмами, таящими в себе остатки былого поселения, и с высоты Эвану были видны развалины давно исчезнувших стен и залов, темневших сквозь траву. Мальчик с грустью подумал о том, что теперь здесь живут только овцы — да и те в ужасе разбежались, заслышав смех Зигги.

Церковь тоже была полуразрушена, приземистая башня обвалилась внутрь, на поросль молодого кустарника, и только неф остался невредим. С воздуха разбросанные вокруг церкви могильные плиты казались игральными картами, разложенными среди блеклой травы и диких цветов.

Зигги осторожно опустил Эвана на какое-то надгробие. Эван пошатнулся, чувствуя под ногами пружинистые кочки сухого мха.

Зигги огляделся.

— Вы где? — раздраженно крикнул он. — Почему вас нет?!

В тот же миг земля будто всколыхнулась, и пелена белого тумана поднялась в воздух. Эвана так подбросило, что он потерял равновесие и начал падать назад.

— Эй!

Зигги подхватил его и осторожно поставил на землю. Прямо на глазах у изумленного мальчика туман рассеялся и превратился в группу фигур, таких же призрачных, как и Зигги.

— С Днем смерти! — хором закричали привидения.

Зигги взлетел, весь светясь от удовольствия.

— Я сейчас взорвусь! — кричал он. — Как метеор! Пух! Пах! Бу-уум!

Пока он носился взад-вперед по небу, Эван отошел подальше и нашел себе ровную могильную плиту, на которую можно было сесть и смотреть, что происходит.

Он был потрясен количеством собравшихся здесь призраков. Все они были разными — одни более отчетливые, другие едва заметные, кое-кого вообще можно было принять за облачко тумана (Эван решил, что это самые старые привидения). Во всем остальном они ничем не отличались от сборища обычных живых людей, как старых, так и молодых. « Вообще-то , — думал Эван, — после смерти понятие возраста совершенно теряет смысл. Привидение-ребенок в действительности может быть гораздо старше привидения-взрослого». Эта мысль была особенно забавной, если учесть, что все привидения беспрерывно кружились и кувыркались.

— Позвольте спросить, сэр, не оскорбит ли вас моя бесцеремонность, если я осмелюсь присесть рядом с вами? — очень вежливо спросил кто-то над ухом у мальчика.

— Нисколько! — ответил Эван, во все глаза, глядя на призрака в чулках и с пышным гофрированным воротником. Собственную голову призрак держал под мышкой.

Но способность изумляться тоже имеет свои пределы, поэтому Эван был уже готов ко всему — в том числе и к встрече с безголовым призраком.

Призрак уселся, аккуратно положил голову себе на колени и обхватил руками, словно это был обычный сверток.

— О, прошу извинить мою оплошность, — внезапно воскликнул он, подхватывая свою голову и поворачивая ее к Эвану. — Сэр Эдвард Аптон, к вашим услугам, сэр. — Он снова положил голову на колени и тоскливо добавил: — Я умоляю вас воздержаться от замечаний по поводу того, насколько это неподходящее имя для человека, находящегося в моем положении. Эд! Подумать только! Тем не менее эта шутка за четыре с лишним сотни лет стала чрезвычайно тонкой. Слишком тонкой, смею заметить, сэр.

Эван заверил, что воздержится от шуток, и робко представился призраку.

— А… Сэр Эдвард, можно задать вам один вопрос?

— Не сомневаюсь, мастер Найлз, что вы хотите узнать, при каких скорбных обстоятельствах моя голова отделилась от тела? — со вздохом спросил рыцарь.

— Вам неприятно об этом говорить?

— Нисколько, сэр, — ответил сэр Эдвард, и голова его повернулась, чтобы снова взглянуть на мальчика. — Но после того, как я снискал восторг и обожание в трех графствах за свое божественное исполнение изящнейшей итальянской гальярды, мне кажется в высшей степени неприятным, когда интерес к моей персоне вызывается куда более грубым и безыскусным поводом.

— Разумеется, — вежливо ответил Эван, — просто… это очень бросается в глаза, только и всего.

— Обезглавливание, — просто ответил призрак, глядя прямо перед собой. — Старое доброе хрясь-хрясь. Нет, в моем случае это был просто хрясь. Видите ли, мастер Найлз, я заплатил палачу целых пять шиллингов за чистую работу. Думаю, он их отработал. — Он говорил об этом так, словно они обсуждали покрой его плаща, а не отсечение головы. Сэр Эдвард пожал безголовыми плечами. — Что ж, такова обычная цена немилости ее величества.