Стивен Элбоз - Страна привидений

— Н-ничего особенного… Просто смотрю, — пролепетал Эван. — Ничего такого.

Видимо, ответ мужчине не понравился, потому что он еще сильнее стиснул руку мальчика. В длинном кашемировом пальто и черных кожаных перчатках, он был похож на какого-то жуткого похоронного агента. Но даже агенты похоронных бюро давно вспотели бы на жаре в такой одежде! Однако мужчина, казалось, не испытывал никакого дискомфорта. У него была очень бледная кожа, бесцветные губы и прилизанные иссиня-черные волосы, похожие на блестящие крылья ворона.

— П-пожалуйста, пустите! Мне больно! — прошептал Эван.

Мужчина усмехнулся и довольно кивнул. Пальцы у него были невероятно сильные.

Внезапно калитка широко распахнулась, и из нее вышла Филлис Флайт. Слегка покачиваясь на высоких красных каблуках, она несла в руках тяжелую стеклянную посудину. Увидев Эвана, она негромко ахнула.

— Кого я вижу! Мальчик из поезда! — воскликнула Филлис, едва не выронив из рук свою банку.

Мужчина резко оттолкнул от себя Эвана.

— Осторожнее, дамочка! — рявкнул он, вырывая у нее из рук банку. — Разбить хотите?

Эван попятился, потом повернулся и бросился бежать со всех ног. Оказавшись на безопасном расстоянии, откуда можно было, оставаясь невидимым, наблюдать за происходящим, он в изнеможении прислонился к изгороди. Растирая ноющее запястье, Эван невольно подумал, что легко отделался.

Мужчина тем временем копался в багажнике своего лимузина и даже не смотрел в сторону Эвана. С огромной осторожностью он поставил склянку в багажник. Эван лишь краем глаза взглянул на нее, но успел заметить, что внутри была какая-то странная жидкость молочного цвета. Нет, даже не жидкость, а что-то похожее на дым, таинственно клубящийся за стеклянными стенками.

— Это последний, — сказала Филлис мужчине, когда тот закрыл багажник и поднял голову.

— Но мне нужно еще.

— Еще?! — изумленно захлопала ресницами Филлис. — Но где я их вам возьму, мистер Хендрик? Где?

— Решайте сами, миссис Флайт, — холодно усмехнулся мужчина. Он сел в машину, завел мотор и очень осторожно поехал по дороге. Наверное, боялся за свой груз.

Филлис, нахмурившись, смотрела ему вслед. Она не заметила Эвана, притаившегося за изгородью. Зато он пристально следил за ней до тех пор, пока она не повернулась и не процокала на своих каблуках обратно в калитку.

Этой ночью Эван лежал на постели и, повернув голову к комоду, не отрываясь, смотрел на горящую свечу. С такой жадностью, наверное, браконьер наблюдает за ловушкой.

Он ждал, что огонь погаснет, как прошлой ночью, но свеча горела ровно, пламя было высоким.

Эван зевнул и резко сел. Он так долго смотрел на пламя, что у него даже глаза защипало.

— Это бессмысленно, — сердито сказал он. — Ничего не произойдет! — И он потянулся к свече.

В тот же миг пламя погасло, словно по собственной воле, и в наступившей темноте Эван увидел серебристую струйку поднимающегося дымка. Фитиль еще пару секунд продолжал светиться красным.

Эван с готовностью вскочил на ноги.

— Кто бы ты ни был… Что бы ты ни было, — прошептал он, и сам удивился, как хрипло и странно звучит его голос. — Покажись, если не боишься.

Какое-то время казалось, что ничего не произойдет. Затем серебристое мерцание (Эван не знал, как точнее описать его) возникло в воздухе посреди комнаты и стало стремительно расти вверх и вниз, пока не достигло пола.

И тогда он появился.

Мальчик с фотографий.

Эван сразу узнал его по самоуверенному взгляду. Он парил в воздухе, а потом принялся кружиться по комнате, так что черты его слились в расплывчатое пятно, светящееся слабым голубым светом. Наконец, он снова остановился перед Эваном.

— Ты можешь сказать мне, кто ты такой? — медленно выговаривая каждое слово спросил Эван, словно разговаривал со слабоумным ребенком.

Похоже, привидение удивилось. Да-да, оно точно удивилось! Отлично, кажется, оно меня понимает!

И тут привидение заговорило.

— Ты что, правда, не знаешь, кто я? — спросил он совершенно нормальным голосом. — Ты же вчера полдня разглядывал мои фотографии!

— Так это точно ты? — прошептал Эван. — Зигмунд, сын доктора?

Привидение поморщилось.

— Ты же знаешь, что я ненавижу это имя! Ты зовешь меня так, только когда злишься и хочешь меня обидеть. Почему ты не называешь меня Зигги, как раньше? Или ты на меня рассердился? — Он сделал круг по комнате и снова опустился перед Эваном. — Вообще-то я еще лучше тебя умею дуться! Ты, например, бесишься, когда я называю тебя Джимбо, но я же помалкиваю. И буду помалкивать до тех пор, пока ты не будешь звать меня Зигмундом. Зови меня Зигги, и, обещаю, что буду всегда называть тебя Джимом.