Йозеф Лада - Сказки дядюшки Римуса (сборник)

— Норка, а норка, славный мой домик, что не откликаешься, как всегда? Каждый день говоришь мне, что всё в порядке, а сегодня не хочешь? Или беда какая тут приключилась? Ну, ответь мне, мой домик!

Тут Аллигатор подумал:

«Если так у них заведено, уж лучше я отвечу. Пусть думает Шакал, что в доме у него всё в порядке».

И запел нежным голосом, тихо, как только мог:

— Здравствуй, милый Шакал!

А Шакал так и вздрогнул при этих словах.

«Ну, — подумал он, — забрался ко мне в нору этот старый Аллигатор. Надо бы изловчиться как-нибудь и убить его, не то он съест меня не сегодня-завтра!»

И ответил Шакал:

— Здравствуй, милый мой домик. Как же я рад слышать твой голосок! Сейчас войду, дай только наберу хворосту, чтобы варить обед.

Он пустился бежать и притащил столько валежника и сухостоя, сколько силы хватило, и всё свалил у входа в нору. А старый Аллигатор притаился, как мышь, и даже хихикнул потихоньку:

— Ага! На этот раз я обманул хитрюгу Шакала. Сейчас сунется сюда, и будет ему конец.

А Шакал натаскал целую гору сучьев, свалил их у входа в пещеру, зажёг и ну подталкивать их в нору поглубже. Разгорелся хворост жарко, огонь и дым наполнили нору, и пришёл тут конец старому злому Аллигатору. А Шакал выплясывал от радости вокруг огня и припевал:

Однажды собрались все птицы и стали держать совет, кого выбрать начальником. Спорили они долго и наконец решили:

— Мы полетим к небу. У кого хватит силы долететь и принести с собой кусочек неба, тот и будет нашим начальником.

Все птицы согласились на этом.

А хитрая Колибри перед полётом отщипнула кусочек белой, блестящей коры с пальмы Салэ и спрятала его у себя в пёрышках.

Вот, по знаку, взлетели все птицы вверх. Колибри скоро притомилась и сказала:

— Больше не могу, больше не могу! Буцеро, возьми меня к себе на спину!

— Садись, — сказал Орёл Буцеро.

Он и не почувствовал, когда Колибри села на него. Летели они все долго, и сам Буцеро устал, и все птицы выбились из сил. Одна за другой поворачивали они назад, вниз, к земле.

И Буцеро повернул назад. Тут слетела с его спины Колибри. Она крикнула другим птицам:

— Как? Вы уже возвращаетесь? Летите за мной, выше, выше!

Но у птиц ослабели крылья, они не могли лететь дальше.

Тогда Колибри одна полетела вверх, и она тоже не долетела до неба. Она пролетела немного и стала спускаться. На том месте, где собрались все птицы, она опустилась с блестящим кусочком коры.

— Глядите! Глядите все! — кричала она. — Я поднялась до неба! Вот, кусочек я принесла!

— Как! — зашумели все птицы, и Буцеро тоже. — Как! Мы не смогли добраться до неба, а эта крошка добралась? И будет нашим начальником? Нет! Нам не нужно такого! Лучше заклюём ее! Этакую мелюзгу — в начальники?!

И все кинулись на Колибри. Но она ускользнула от них и юркнула в мышиную норку. Не пришлось птицам её заклевать. Тогда они опять собрались на сход. Нужно было выбрать кого-нибудь в сторожа, чтобы сторожить мышиную норку. Выбрали Сову, потому что у неё большие глаза. Но Сова стерегла, стерегла, захотелось ей спать. Клюнула носом, раз и другой, ниже и ниже, а там и вовсе уснула.

Колибри — шмыг из норки и улетела.

Все птицы на Сову напустились:

— Что плохо стерегла? Почему упустила Колибри?

Сова ничего не ответила и полетела прочь, а все птицы — за ней. Но Сова спряталась в чаще лиан и ползучих стеблей. Сюда не забраться было птицам. Но зато и Сова не смела показываться им днём на глаза.

С тех пор она летает только ночью.

Пойдём, — сказала Кабарга Цапле, — сядем в лодку и поплывём к Яве.

Вышли они в море. Кабарга сидела на руле, а Цапля на вёслах. Ветер дул с севера. Кабарга скоро задремала, и лодка пошла по ветру.

Цапля говорит:

— Почему ветер сбивает лодку? Что ты не правишь, Пландо?

— Вздремнула немного, — отвечает та.

— Смотри, не зевай, — говорит Цапля.

— Ладно. Видишь, как пошла лодка! Глядь-поглядь, задремала Кабарга снова. Цапля кричит:

— Так и терпения не хватит! Возьму и утоплю тебя, если так. Пробью дырку в дне, вместе с лодкой пойдёшь ко дну.