Брайан Джейкс - Последняя битва

Броктри болтал лапами в речном потоке.

— Могу понять твои чувства, Дотти. Но у нас свои резоны. Мы хотели быть уверенными и устроили небольшую проверку. И ты ее чудесно выдержала. Правда, Груб?

Выдра отсалютовал Дотти хвостом.

— Горжусь такой боевой подругой. Ни капли страха. А какая выдержка! Целое ведро выдержки. Только так с ними и надо… Честно говоря, мы все время следили, так что никакой опасности… Но ты ж не знала этого и могла испугаться и задрать лапки кверху. А ты молодец, Дотти, здорово их проучила.

Броктри кратко подтвердил:

— Совершенно верно. Лихой ты заяц, Дотти.

Дотти собиралась ввернуть еще что-нибудь едкое, но тут Груб заметил рисунок и каракули на бревне.

— Э-э, вроде я не так рисовал… Дотти льстиво улыбнулась ему:

— Ну, грубоватый был рисунок. Я чуть-чуть подправила. Теперь Груб вспылил:

— Да ты что, хвост щекастый, издеваешься, да? Это у меня такое жирное брюхо? Я здесь как набитое чучело горностая!

Броктри развеселился:

— Хо-хо-хо! Чучело горностая! Вот здорово! Брось, Груб, где твое чувство юмора?

Выдра раздраженно уставился на него:

— Там же, где и вашей милости, когда вы изволите узреть, как она вас отделала.

Барсук посерьезнел и вытянул голову в сторону художества Дотти, которая, наоборот, втянула голову в плечи и прикрыла уши лапами.

— Ах ты прожорливый кусок шерсти! — взорвался Броктри. — Это у меня такой висячий кривой носище? Да как ты посмела!

В ответ Дотти вскочила, размахивая веслом:

— Назад, назад, кривонос и толстопуз! Вы сейчас узнаете, какой я лихой заяц, не знающий страха!

Груб, искусно подражая Эрми, захныкал:

— Ой-ой-ой! Пжалста, мисс Лопоух, не бейте нас! Пощады!

Тут все трое прыснули и смеялись, пока слезы не выступили на глазах.

Глубокий грубый бас окликнул их с южного берега:

— Ого-го-о! Хорошо-о весно-ой весе-елой! Что смешного, Груб?

Протерев глаза, Дотти увидела коренастого подтянутого крота в зеленой блузе, расшитой ромашками и лютиками. На голове его плотно сидела похожая на гриб высокая шляпа, украшенная ярким оранжевым пером зимородка. В лапе он держал длинный, почти как посох, черпак. Крот широко улыбался, выставляя напоказ множество сияющих белизной зубов.

Груб приветственно замахал хвостом и направил бревно к берегу.

— Чтоб мне руль потерять, да это ж Рогг Длинная Ложка! Как на белом свете дышится, приятель? Уж сезона четыре я тебя не видал. Ну, вот и снова свиделись! — Причалив, Груб сердечно обнял крота.

Крот, не переставая улыбаться, запротестовал:

— Прочь, прочь, черт здоровенный, замараешь!…

Груб пригласил на берег друзей:

— Брок, Дотти, сюда, ребята! Вот мой приятель Рогг. Лучший повар на этой и любой другой реке и лучший крот на земле и под землей.

Рогг галантно приподнял шляпу и склонил бархатистую голову:

— Хурр-хурр. Здорово, сэр и мисс, о-очень приятно, о-очень.

Дотти легко выпрыгнула на берег и присела в изящном реверансе:

— Хурр-хурр. Добрый день, сэр Рогг. О-отличная пого-ода! Прекрасно выглядите, про-осто здо-орово!

Рогг удивленно развел свои роющие когти:

— Наш разгово-ор! О-отлично, мисс, где о-обучались?

— У моей мамочки подруга-кротиха, Блосом Бонн, она со мной с малых лет возилась, хурр-хурр-хурр.

Груб только развел лапами, обратившись к Броктри:

— Во шпарят! Понимать-то я всегда кротов понимал, но чтобы так легко говорить… Куда там!

— Да, здорово у нее получается, — согласился барсук, следуя вместе с Грубом за непринужденно болтающими кротом и зайчихой.

Рогг Длинная Ложка жил в роскошной пещере под корнями большого бука. Задумчиво осматривался в пещере лорд Броктри.

Свисающие с потолка пещеры корни делили помещение на множество уютных закутков. Дотти уселась в удобное кресло в одной из таких ниш, а кротовый народ, взбудораженный вестью о зайчихе, которая говорит на их языке, спешил посмотреть на нее.

— Хуррр… Я — дед Клобб, мисс, во-от моя дорогая бабушка Домбрел. Мы вас приглашаем пообедать с нами, надеюсь, согласитесь, мисс?

— Спасибо, дед Клобб, сэр, хурр-хурр, о-очень, о-очень рада.

Груб и Броктри уселись на поросший мхом выступ у стены, и вокруг тотчас столпились кротята. Голос самого маленького гудел, как судовая сирена.

— Здорово, сэр. Здорово, другой сэр. Я — Неуема.

— Заметно, заметно.

— Хо-о, хо-о, мама то-оже так думает, хурр-хурр. А вы какой крот, сэр? Я никогда не видел такого, с полосатой головой.

— Я — барсуковый крот. А мой друг — выдровый крот.