Владимир Сисикин - Сыщик

— Где же тележка? — топнул Крот ногой.

Вдалеке послышался стук колес, и вскоре из-за поворота вывернулся четырехколесный экипаж, запряженный всё теми же хомяками. Чтобы удобнее бегать подземными ходами, они были запряжены цугом, то есть один за другим, длинной цепочкой. Правили упряжкой сто пятьдесят первый и двести двадцать второй.

— Гони! — крикнул Крот, и тележка помчалась. Тридцать, посчитал Здхар, хомяков тащили его изо всех сил.

В ушах начало гудеть. Редкие огоньки начали сливаться в бледную зеленоватую ленту.

— Гони! — кричал Крот отчаянно. — Быстрее!

И вот выкатилась тележка в такую громадную пещеру, по сравнению с которой первая ничего не стоила!

То есть сначала Захар подумал: «Ой, наверх выехали!». Потом подумал: «Ой, ночь уже».

Он так подумал, потому что небо было усеяно звездами.

Понюхал воздух — нет, всё такой же, земляной воздух, спертый…

Пригляделся к звездам, а это не звезды! Светлячки копошатся так далеко, что потолка не видно.

Вот такая громадная пещера! Целый дом в нее рухнет — и антенны торчать не будут.

— Ну как, малыш? — злорадствует Крот. — Хорошенькую дыру я под вас подвел? А ну, проверим, как там под потолком хомы работают. Тут в стене лестница должна быть. Веди.

Повел Захарка Крота по земляным ступеням. Шли-шли, шли-шли. Крот запыхался.

— Стоп, — говорит. — Дай-ка мне камешек, узнаем, высоко ли мы поднялись.

Кинул камешек в пропасть, ждет, голову наклонил.

Долго летел камешек, наконец стукнул. Крот говорит:

— Скоро потолок. Веди. Захарка думает:

«Столкну я его в пропасть. Пусть разбивается. Сейчас еще повыше заберемся, ка-ак толкну! Ой, нельзя… Он меня за цепочку потянет. Себя не жалко. Разобьюсь, а Крыс все равно рабочих пригонит, подкоп доделает. Надо живым выбираться».

— Ты что притих? — подозрительно спрашивает Крот и дергает поводок.

— Да вот, смотрю, — хитрит Захарка. — Как интересно тут у вас!

Светляки всё ярче, ярче разгораются. Стали видны хомяки, которые должны вести подкоп под фундамент дома. Только, кажется, плевать им было на работу. Кто сидел, кто лежал, а кто и вовсе храпел.

— Что-то я не слышу шума работы, — сказал Крот.

Но тут один из хомяков свистнул, и все бросились по местам. Зашуршало, загремело, застучало.

— Работают вовсю, — сказал Захарка.

Крот приказал сделать минутный перерыв и прокричал речь. Он призывал удвоить и утроить усилия, обещал райскую жизнь и отпуск на целые сутки, после того как дом будет разрушен.

— Пусть провалятся! — закончил он свое пламенное выступление.

— Пусть! — нестройно ответили хомяки. В их глазах тлели мрачные огоньки.

Захар радовался, глядя на них. Он знал, что стоит только Кроту уйти, и они опять бросят работу.

Когда спустились, из тоннеля повалила толпа, подгоняемая Крысом.

— Живей, живей! — покрикивал надсмотрщик, взмахивая иглой.

Перепуганные хомяки быстро разбежались по местам, и работа закипела: заскрипели тачки с землей, потянулись нескончаемой вереницей; раздался стук молотков — это десятки рабочих, облепив со всех сторон кирпич, старались разбить его на мелкие кусочки.

— Р-раз, два, взяли, р-раз, два, взяли, — вопили где-то в клубах пыли охрипшие глотки.

Всюду поспевал злой и неутомимый Крыс: подталкивал, понукал, бил, колол. Дикий страх наводила на хомяков его морда с пыльными глазами и единственным желтым клыком.

Все это время Крот сидел с отсутствующим видом, словно происходящее вокруг его не интересовало. Он что-то напряженно обдумывал. Наконец какая-то мысль пришла в его шерстяную голову, он осклабился, довольный, и позвал:

— Крыс!

— Я, — подскочил Крыс, стряхивая пыль с ушей.

Ты пойдешь наверх и убьешь Слона. Иглой. Это Слон всех тащит на воскресник. А без Слона там каждый сам по себе. Без Слона они с нами не сладят.

Крыс затрясся:

— Вы что, серьезно? Что я вам плохого сделал? Он же меня растопчет!

— Не растопчет. Крыс! Я всё обдумал. Крот достал пузырек с темной жидкостью.

— Здесь яд. Достаточно, чтобы убить сотню Слонов. Обмакнешь иглу перед тем, как уколоть. Понял? Еще ни один Крыс не побеждал Слона. О тебе будут рассказывать легенды. О тебе песни будут петь, Крыс! «Дивный Крыс, славный Крыс, храбрый Крыс Слона загрыз!». Что-нибудь такое.

— Песни ни к чему, — сказал Крыс. — На что мне огласка. Может, что-нибудь дадите?

— Всё дам!

— Всё — это ничего, — умильно завилял хвостом Крыс. — Мне лучше что-нибудь…

— Проси, дорогой. Крыс замялся.