Владимир Лосев - Циркус

Горгульи налетели на орков сверху и стали их бить хвостами с острыми шипами и царапать своими острыми когтями.

Орки продолжали драться между собой, и кроме того ещё отмахивались своими тяжелыми дубинами от горгулий. Стало очень шумно и грязно потому, что от орков во все стороны летела длинная грязная шерсть. Горгульи сумели ранить одного из орков, тогда два других на него набросились, стали его рвать своими кривыми когтями и есть.

Пале было совсем неприятно на это смотреть, поэтому она спросила одну из горгулий, которая приземлившись с ней рядом, и настороженно смотрела на орков, возбужденно махая хвостом.

— Может быть теперь вы с ними справитесь, а то я уже есть хочу?

— Теперь справимся, маленькая хозяйка, — сказала горгулья. — Мы ещё немного с ними подеремся, только подождем, когда они своего главаря съедят. А потом, когда они сытые станут, им с нами будет драться неохота, и они уйдут обратно в лес.

— Хорошо, — сказала Паля. — Тогда я пойду что-нибудь поем, например, кашу.

— Идите, молодая хозяйка, — сказала горгулья, продолжая внимательно наблюдать за орками. — Не беспокойтесь, мы их скоро прогоним.

Паля посмотрела на свой новый комбинезон, который стал совсем некрасивым из-за налипшей на него грязной шерсти орков, недовольно покачала головой и вошла в дом.

В обеденном зале на столе было пусто, не было её чашки с кашей и кружки с компотом, поэтому Паля, тяжело вздохнув, пошла на кухню.

— Эй, кухонная фея, — крикнула Паля, открыв дверь, которая опять что-то недовольно проворчала. — Я есть хочу, а вы даже мне кашу на стол не поставили…

Ей никто не ответил, она крикнула ещё раз, а потом ещё, а когда и в этот раз никто не ответил, подошла к плите. Плита была высокая, и что там на ней стояло, не было видно.

Паля задумчиво почесала царапину на своей коленке и полезла на табуретку. Когда она на неё залезла, то стало видно, что на плите стоят какие-то горшки и кастрюли, но до них ей было не дотянуться, она же ещё была маленькая.

Паля задумалась. Можно было конечно сделать плиту маленькой, но тогда и горшки и кастрюли тоже стали бы маленькими, а значит и каша тоже стала бы маленькой. А можно ли наесться маленькой кашей?

Это был тот вопрос, на который Паля не знала ответа и почему-то не захотела это узнавать. Она слезла с табуретки и стала передвигать её к плите. Работа эта была нелегкой, потому что табуретка была тяжелой.

Так что, когда ей это все-таки удалось, она уже устала и взмокла.

— Как-то это все опять неправильно получается, — сказала Паля грустно сама себе. — Я уже и на кухне стала главной, скоро и еду сама начну готовить. Придется учиться кухонному волшебству, так и оглянуться не успею, как сама стану кухонной феей. И стану такой же маленькой, как она, мама придет, спросит, — а где моя девочка?

А тут я из кухни вылетаю с крылышками, маленькая такая, мама меня и не узнает.

После этих слов Пале стало очень обидно, а из глаз сами собой побежали слезки, она села на табуретку и решила сначала хорошо поплакать, а только потом что-то придумывать.

— Оставили меня главной, а сами ушли, — сказала она, всхлипывая. — Заставили меня драться с этими противными орками, которые, как и я, только есть хотят…

Только она уже хотела совсем хорошо расплакаться, как услышала шелест маленьких крылышек.

— Кто это тут в моей кухне опять устроил потоп? — кухонная фея появилась неизвестно откуда и зависла над Палиной головой. — Неужели я кран забыла закрыть? Да нет, кран закрыт. Кто же это тут налил воды на пол?

А… так вот кто это! Опять эта дочка мамы и папы плачет…

Паля только тяжело вздохнула, а кухонная фея сделала круг вокруг её головы и сердито сказала.

— Немедленно прекрати плакать в моей кухне! Хочется поплакать, иди на берег моря, там никто не увидит, что воды стало больше, там твои слезы никому не помешают. Тебя, может быть, после этого морской царь к себе возьмет, чтобы ты ему много других морей сделала…

— А ещё все на меня кричат, — сказала грустно сама себе Паля. — Жизни мне никакой не дают, и еды не дают, только пристают и ругаются…

Кухонная фея приземлилась на стол, подперла бока руками и вздохнула.

— Ты прекратишь плакать, или мне придется тебя половником по голове бить?

— Отстаньте от меня, — сказала обиженно Паля. — Даже поплакать мне никто не дает, а я может есть хочу, я сегодня ещё совсем не завтракала. Я может уже от голода умираю. Сейчас ещё немножко поплачу и умру.